Волчица лунного князя
Шрифт:
О том, что реакция была неоправданно бурной, я задумываюсь в пустой тёмной спальне. Зарываясь в одеяло, устраиваясь в мягкие объятия перины, вспоминаю горячие руки Ариана, ощущение его тела за спиной. Не приставай он, было бы хорошо просто лежать вместе…
Скольжу пальцами по шее и груди, но там нет шнурка и амулета удачи, который подсказал бы, как поступить, по ощущениям дал бы понять, правильно я прогнала Ариана или стоило умерить пыл и вспомнить об отличии его мировоззрения от моего. Возможно, с его точки зрения в таком подглядывании
В памяти вдруг вспыхивают потоки текущей к алой луне крови, и я сворачиваюсь калачиком. Как Ариан может выносить запах крови после того, что видел и делал? Как может так легко это переносить?.. Или он переживает это нелегко, и столь развязное поведение — признак нервного перенапряжения, почти срыв, попытка утешиться? А я ещё прогнала…
В комнате всколыхивается воздух. Перина прогибается под чужим весом, одеяло приподнимается. Ариан прижимается к моей спине, почти полностью повторяет позу эмбриона. Я словно мягкая сердцевина ореха в скорлупе его сильного тела.
На этот раз он просто обнимает меня, утыкается носом в волосы.
— Спокойной ночи, — шепчу я.
— И тебе, луна…
К утру Ариан исчезает. Никто не пытается меня разбудить и призвать к местным порядкам: я вдоволь нежусь в кровати, принимаю душ. Нельзя сказать, что дом вымер: то и дело слышатся шаги, голоса, пение и смех.
Когда я расчёсываю волосы, одна из младших девочек приносит поднос с кашей, пряниками и молоком.
— Ты опоздала на завтрак и обед, — сообщает она без особых эмоций, хотя при строгости Велиславы логично ожидать здесь жесткого расписания дня и тревог по поводу его нарушения.
Зато разглядывает меня девочка с нескрываемым любопытством.
— Что-нибудь хочешь спросить? — улыбаюсь я.
— Интересно посмотреть. — Она несколько раз моргает. — Ты красивая. Понимаю, почему за тобой столько женихов ходит.
В груди разливается тепло. Я отвечаю ещё более широкой улыбкой. И давлю готовое сорваться с языка объяснение, что, будь я даже уродкой, нуждающиеся в жрицах стаи предоставили бы женихов: пусть малышка ещё немного поживёт в мире, где жриц выбирают не только по расчёту.
— Спасибо, милая. Когда подрастёшь, проси у князя состязание за руку и сердце.
Большие тёмные глаза затягивает поволокой глубокой задумчивости.
— Попробую, — кивает малышка и уносится прочь.
Кажется, я Ариану готовлю новые сватовские хлопоты. Ну а что, сам говорил, что все эти брачные игры забавные. Пусть наслаждается.
По-прежнему улыбаясь, медленно прочёсываю пряди. Давно у меня не было возможности так обстоятельно и неспешно с ними возиться.
Посередине комнатки всколыхивается туман, выплёвывая бледного с вытаращенными глазами Ариана в джинсах и майке.
— Тамара, ты говорила Велиславе что-нибудь о нас? — встревожено шепчет он.
— Э… нет.
— Фух. — Ариан приглаживает растрёпанные волосы и, покрутившись, упирается в меня диковатым взглядом. — Точно? А что ты говорила?
Он на взрыв в квартире отреагировал спокойно, снайперов не боялся, а тут паника-паника, даже странно. Крутой у Велиславы нрав…
— Я лишь раз спросила, когда ты вернёшься. Возможно, ты выдал себя ночным появлением?
— Нет, я подчистил запах. Если бы она меня засекла, так бы стразу и сказала.
— А что она сказала? — Складываю руки на колени, зубья расчёски впиваются в ладонь, и я волевым усилием расслабляю руку.
Ариан продолжает внимательно на меня смотреть. Запускает пятерню в волосы, почёсывает затылок.
— Да ничего определённого, об отце заговорила и его проблемах из-за нарушения княжеского слова, о сестре моей. В общем, темы, которых мы обычно не касаемся…
Он молчит. И я молчу. Зубчики расчёски пощёлкивают под моими пальцами.
Вздохнув, Ариан продолжает:
— Потом заговорила о страсти, что она бывает мимолётной и не стоит жертв.
Я вскидываю бровь. Нет, мне, конечно, жалко Ариана, он сейчас как между молотом и наковальней, но он так забавно смущается. Непривычна его растерянность:
— Знаешь, мне странно вести такие разговоры с матерью.
— Особенно такой строгой и сдержанной.
— Да, ты верно сказала: она строгая и сдержанная, говорить с ней о страсти, влечении и прочих подобных вещах довольно…
— Смущает, — подсказываю я. Ариан вскидывает голову. И я с улыбкой поясняю: — Теперь ты понимаешь, как я себя почувствовала, когда ты залез в душ и за мной подсматривал.
— Больше не буду.
— И каков результат вашей смущающей беседы? Срочно меня на свидания и замуж?
— Нет, почему же? — довольно искренне удивляется Ариан. — Всё пойдёт своим чередом. Сначала ты отдыхаешь, потом свидания, арена и выбор.
И так смотрит, что мурашки по коже. Я осторожно уточняю:
— Как думаешь, если бы я могла без страшных последствий выбрать именно тебя, Велислава была бы против моей кандидатуры в невестки?
— Как выберешь, Тамара, так и будет, это твоё право, не связанное с моим словом… А Велислава… Она не искала мне жён, так что своеволие в выборе для неё ожидаемо. Против быть не должна.
Опять разговоры на грани дозволенного. Не может же Ариан с его ограничениями спрашивать у мамы совета, как меня в невесты заполучить… Ну и вляпались мы.
Принюхавшись, Ариан переводит взгляд на кашу с пряниками и молоком.
— Ты ещё не ела?
Мотаю головой.
— Ну Тамара, на несколько часов тебя оставить нельзя. Давай, ешь, набирайся сил.
На что? На свидания или на разговор с Велиславой? Чует сердце, она и до меня дойдёт.
Накрутив меня, Ариан уходит по княжеским делам. Мучительное ожидание допроса к вечеру переходит в глухое раздражение: если Велислава хочет спросить, пусть спрашивает уже.