Волчица лунного князя
Шрифт:
Сильная рука придавливает меня к кровати.
— Тихо, тихо, — шепчет на ухо Ариан. — Это просто сон.
Мы в темноте. Нечем дышать. Вцепляюсь в руку Ариана, прижимаюсь губами к его запястью — только бы услышать биение сердца. Как вспышка: так же я прижималась к запястью брата в последние дни его жизни, когда каждый вдох мог стать последним, когда дыхание его стало почти неощутимым…
— Тамара, это просто сон, — твёрже повторяет Ариан, высвобождает руку и укутывает меня одеялом, скручивает в кокон и прижимает спиной к груди. — Спи,
Кажется, я просто не могу уснуть после такого ужаса. До сих пор кожа горит, и слишком ярко, слишком живо в памяти, как тлен охватывает Ариана, как пламя глотает его в один присест и терзает меня.
— Чомор… — шепчу я.
— Что Чомор? — выдыхает в затылок Ариан, скользит рукой по плечу и снова прижимает.
— Он знает больше, чем говорит.
Ариан отзывается тихим сладким смехом. Шепчет, задевая губами ухо:
— Конечно, хоть и младший, но он бог, и он никогда не позволит смертным сравниться с собой хотя бы в малом. Спи…
Он дует на висок. Перед глазами вспыхивают серебряные искры, и вместо тягучей бессонницы меня накрывает тьма глубокого сна без кошмаров, без проблеска мысли, без Чомора и Ариана.
Пробуждение наступает резко, без перехода, хотя не могу сказать, что меня будит. Лежу, мерно дыша, перебирая обрывки сна, медленно осознавая себя лежащей на кровати, осязая комнату неведомым прежде чувством: не руками и не глазами, будто самой душой. Кровать, упирающиеся в пол ножки. Ровность пола и изгибы стен. И Ариана: он стоит в халате, подпирая стену, сложив руки на груди, и смотрит на меня. Вспышки сна смешиваются с его образом, страх стискивает сердце и горло ледяными острыми пальцами.
Мог ли Чомор в память о дружбе с матерью Ариана навеять этот сон, чтобы подсказать, кого я должна выбрать сама, кого могу потерять в огне? Мог он наслать сон, чтобы потом я и Велислава не одолевали его просьбами помочь?
Или это просто кошмар из моих переживаний и смутных догадок?
Душно, тяжко от этих мыслей, и я открываю глаза, сажусь на кровати.
В спальне сумрачно. В трёхпалом подсвечнике на полу нервно дрожит язычок последней свечи. Только сейчас понимаю, что пахнет воском.
Оглядываюсь на Ариана: просто стоит, смотрит. Зрачки зеленью отражают тусклый свет, на лице — грустная задумчивость.
— Я всё поняла. — Запускаю пальцы в волосы, приглаживаю растрепавшиеся пряди. — Можешь честно сватать меня всем. Исполняй свой княжеский долг.
— Спасибо.
И вроде правильно поступаю, а на сердце тяжело.
Бессильно падаю на кровать. В вогнутостях потолка вздрагивают тени.
— А что за суета с подкладыванием мяса? — Зеваю и закутываюсь одеялом до подбородка. — Ты же говорил, что лунные воины не пользуются популярностью среди остальных волчиц.
— Тут… своеобразно получается. С одной стороны, я по поведению явно не рядовой воин. Да и слухи такие ходят, что не мог лунный князь рядового воина с тобой послать. А вот родственнику тебя доверить мог. И поведение моё как раз на такой уровень тянет.
— А с другой стороны.
— С другой стороны, — Ариан вздыхает. — Дочери вожака — слишком ценные разменные монеты, чтобы их за первого встречного замуж отдавать, а так как лунный князь всегда вынужден следовать законам, то, соответственно, и настолько ценных соглядатаев в лунном селении никому не надо, достаточно простых прикормышей.
— И ты такое позволяешь?
— Когда как. С третей стороны, дочерям вождя тоже не сладко, их за кого угодно отдать могут, и за старика, и далеко от дома. Вот они и развлекаются, пока могут. Только младшенькая решила, что статусный лунный воин лучше того, что ей отец готовит, она одна мясо как настоящее предложение поднесла, а не мимолётную связь предложила. Поэтому-то Амат и отослал её подальше, а остальных просто отругал за плохо расставленную ловушку.
Отослал, и хорошо.
— Ну и с четвёртой стороны, Амату, конечно, не хочется своих девиц даже на статусного лунного воина разменивать, но как отцу и вождю ему неприятно такое небрежение его кровиночками.
Оказывается, я была права в предположениях.
— А у нас неприятностей из-за его обид не будет? — Поворачиваюсь набок и, подперев щёку ладонью, пристально смотрю на Ариана.
— От обстоятельств зависит. — Он тоже смотрит на меня: пристально, жадно, ласково. И вдруг обращается серым волком, резво сбрасывает халат. — Пойдём завтракать. Может, успеем одни перекусить.
Одним насладиться завтраком не получается: едва мы усаживаемся, в малую трапезную вваливается сонный и помятый Улай. За ним подтягивается по-змеиному улыбающийся Ярейн со своей молчаливой спутницей в золотом платье. Искоса поглядывая на наряд драконихи, острее чувствую суровую строгость моего платья.
Надо у Ариана что-нибудь посимпатичнее просить. Ловле убийцы мой привлекательный вид не повредит, а остальному… остальному тоже не повредит.
К середине трапезы является Амат. Он весел и бодр, накидывается на мясо так, словно неделю не ел. Он-то и зазывает нас после завтрака в сад.
Сначала я удивлена предложением: те несколько кустов, что я видела по пути на стадион, не тянут на сад, в котором можно прогуливаться такой большой компанией.
Только вот оказывается, что сад — не эти пару кустов. Настоящий сад спрятан в соседнем холме.
Стоит миновать массивные двери, нас обнимает жаркий влажный воздух. Лианы опутывают перекладины со светильниками, свисают с потолка. Вдоль дорожек — пальмы и кусты с яркими ягодами. Шипит на другом конце громадного помещения водопад, верещат попугаи. Стайка обезьянок, потревожив ленивца, по веткам и широким листьям припрыгивает к входу. Они тоже верещат, тянутся малюсенькими лапками. На дорожке впереди мелькает павлиний хвост.
В общем, на сад в моём понимании это не похоже ни разу.