Волчица лунного князя
Шрифт:
— Когда это было?
— Год назад.
— Тебе не кажется, что за этот год многое могло измениться? Может, Лада узнала что-то о Лутгарде. Или передумала. Или… да мало ли что.
Вздохнув, Ариан растягивается рядом со мной. Серебристое сияние уходит из его глаз, в них остаётся только смертельная усталость.
— Давно ты нормально не спишь? — Провожу ладонью по тёплому мохнатому носу, лбу.
— С нашего знакомства, — обжигает меня его быстрый ответ, Ариан подскакивает. Прогибает спину. — Мне надо позвонить.
— Кому? Зачем?
— Ксанту
— Почему?
— Даже если не брать во внимание особенности её характера, жрицы — это особая категория, их не трогают, но и не допускают к тайнам из-за близости и верности князьям. А ей нужно было просить по неофициальным каналам, потому что официальное представительство Лунного и Солнечного миров совмещено, там сотрудники с обеих сторон. — Ариан обращается в человека, прямо в процессе прикрываясь покрывалом. И застывает под моим вопросительным взглядом. — Что?
Смотрю в его тёмные глаза, обрамлённые густыми ресницами.
— Ариан, я видела тебя голым, почему в человеческом виде ты постоянно прикрываешься?
Несколько мгновений Ариан медлит, затем доверительно сообщает:
— Без шерсти оно там как-то… неэстетично.
— Неэстетично? — выдыхаю я, а в груди щекотно и тесно от смеха.
— Да: волосы редкие, жёсткие, ещё и в складочках всё.
Утыкаюсь в одеяло, пытаясь сдержать хохот, чтобы не обидеть его мохнатость, но это выше моих сил, я просто задыхаюсь от распирающего меня смеха, и он вырывается попискиванием и повизгиванием. Как бы ещё выдавить из себя, что всё в порядке, пока у Ариана комплексы какие-нибудь не развились.
— Ар… Ари… — давлюсь смехом и орошаю одеяло слезами. — Ты…
Несколько минут меня мучит приступ безудержного веселья, подпорченный дёргающим сердце страхом обидеть Ариана. Поэтому я отчаянно борюсь с хохотом и, наконец, справляюсь, поднимаю мокрое от слёз лицо.
Ариан сидит, прикрыв неэстетичную часть тела и сложив руки на груди.
— Так плохо? — с подозрением уточняет он.
Я, конечно, слышала, что мужчины к причинному месту трепетно относятся, но считала это байками. А судя по мрачному выражению лица Ариана, он всерьёз обеспокоен.
— Отлично у тебя всё там. Эстетично — с человеческой точки зрения.
— А почему ты смеялась? — щурится Ариан.
— Потому что мне в голову не могло прийти, что можно считать человеческие половые органы неэстетичными в сравнении со звериными. Я же не оборотень, меня волчьи мохнатые шарики как-то не радуют.
— То есть в зверином виде тебе не нравится?
— Всё нравится, — как можно искреннее заверяю я, но момент портит истерический смешок.
Ариан щурится. Он явно размышляет, не издеваюсь ли я над ним.
— Всё красиво, честно. — Киваю я. — В зверином — мохнато, как и положено. В человеческом — тоже всё прекрасно. Мне нравится. Правда.
Лицо его — сплошной скептицизм. Я тоже прищуриваюсь:
— Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе мои… интимные человеческие части тела не нравятся? — подперев кулаками бока, наклоняюсь вперёд. — Или хочешь, чтобы у меня пять пар сосков было, как у волчицы?
Губы Ариана вздрагивают, в тёмных глазах появляется весёлый блеск, и он, рассмеявшись, откидывается на кровать.
— Отвечай! — Усаживаюсь на него верхом, пробегаюсь пальцами по рёбрам. — Отвечай, зверюга мохнатая!
— Нравятся, — мягко отстраняя мои руки, смеётся он. — У женщин всё идеально в человеческом виде, правда-правда.
— Точно? — шутливо рычу я и, вывернув запястья, снова утыкаюсь пальцами меж рёбер Ариана. Мои волосы каскадом падают на его лицо. — Признавайся…
— Точно. — Он как-то мигом оказывается сверху, придавливает собой. — Ты само совершенство…
Его взгляд, тяжесть и тепло сильного тела, эта близость, ощущение дыхания на губах — всё сводит с ума, отзывается в теле томительно-сладким желанием. И мы застываем, пронзённые взаимным притяжением. Это не весело — это страшно. Теперь я тоже ощущаю наше движение по грани.
Ариан мягко смахивает с моего лица прядь, едва уловимо касается пальцами губ — и скатывается с меня, вытаскивает из-под подушки телефон.
— Я сейчас. Никуда не выходи.
— Буду лежать тут, — глухо отзываюсь я.
Он застывает, пронзительно глядя на меня. Краем глаза вижу, как побелели стиснувшие телефон пальцы, и улыбаюсь, произношу мягче и звонче:
— Всё хорошо, я не собираюсь убегать. Если боишься, можешь взять меня с собой.
— В сумеречном мире здесь открытое пространство и нет охраны, не хочу рисковать. Я быстро, буквально на пару слов.
— Там темно, а здесь копия ключей может быть неизвестно у кого.
Помедлив, Ариан кивает. Взяв в зубы телефон, поднимается с кровати и завязывает простыню на бёдрах, жестом предлагает подойти. Встаю рядом с ним. Ариан перехватывает телефон.
— Ну что, жрица, отправляй нас в Сумеречный мир.
— Почему-то мне неловко от мысли, что придётся обращаться к каким-то там основам бытия.
— Они привыкли. — Ариан проводит пальцами по моим волосам, то ли приводя в порядок, то ли позволяя себе завуалированную ласку. — Не знаю почему, но мне сразу показалось, что тебя этот момент с сущностями основ смутит.
— А эти сущности что-то вроде Чомора?
— К счастью, нет. Иначе всем нам было бы слишком весело жить. — Ариан опускает ладонь на моё плечо. — Отправляемся.
Прикрыв глаза, представляю, как мы переходим на Землю, в Сумеречный мир. Нас окутывает запах трав, терпкая прохлада ночи. Яростно стрекочут кузнечики.
Ариан прижимает меня к себе, шепчет на ухо:
— Стой рядом, не отходи.
Свет экрана его мобильного телефона озаряет нас голубоватым светом. Запрокинув голову, я любуюсь строгим, сосредоточенным лицом Ариана. Под ладонью чувствую мощное биение его сердца.