Волчий договор

де ла Круз Мелисса

Собака улыбнулась жестокой улыбкой.

Малышка? Она мертва, конечно. Мы убили ее. Но сначала мы сделали ей больно. Мы сделали так, что она умоляла о смерти. Смерть была отчасти после того, что мы с ней сделали. Но это вы сделали. Ты убил ее. Вы оставили ее умирать. Вы оставили ее гореть. Вернись к нам. Возьми кнут. Мантия твоя. Ромул простит. Приведи своих братьев.

— НЕТ! — Лоусон плакал, падая и выпуская собаку. Они оба упали в гломе, где ярость Лоусон превратила его в волка. Все они стали волками: Рэйф большим, с черной шерстью и красными

глазами, Эдон худощавый и золотым, с зубами, как бритва, — волками с красной маркировкой на шее, где ошейники когда-то душили их.

Лоусон рычал на собак, которые их окружали, они также превратились, пробиваясь через их человеческий аспект в звериную форму, с гладкой глянцевой кожей, острыми зубами из слоновой кости и длинными серебряными когтями.

Он вскочил на ближайшего пса, оскалив зубы, ища крови. Крови и мести.

Он делал всё быстро, сломал шею двоим, разбив третьего о стену. Четвёртого. Остался только один.

Где? послал он.

Рейф покачал головой. Эдон прошелся по камням. Он ушел.

Потом он увидел ее, она бежала к свету, к концу прохода. Блисс, Артур и Малкольм были далеко впереди, почти в самом конце. Но Блисс была медленной, не вампиром, как она сказала ему. Лоусон зарычал, оскалился, и побежал так быстро, как только смог.

Блисс упала, из её ноги пошла кровь. Она съеживалась от собаки — Лоусон мог видеть его форму, маячившую над ней, бросающую огромную тень. Его малиновые глаза блестели от ненависти.

Он заорал на собаку, и монстр повернулся к нему.

Цербер зарычал и бросился в атаку, разрывая когтями тело Лоусона, от шеи до живота, после чего он погрузился зубами в шею Лоусона и начал трясти его, как тряпичную куклу.

— Рэвэрто ут Абисус! Рэвэрто ут Обскуруми!

Лоусон обернулся и увидел Блисс, держащую в руке нож из мясной лавки. Ее глаза горели, голос звонко произносил команды. Он затаил дыхание, ожидая, когда собака смонтирует еще одно нападение, человеческая девочка с кухонным ножом, как своим единственным оружием, — не чета гончим ада, но, вместо этого, зверь съежился от Блисс, визжа и поворачивая хвост. Тени отступили.

Он вернулся обратно в человеческую форму, и Блисс помогла ему подняться на ноги. Он истекал кровью.

— Кто ты, Блисс Ллевеллин? — Спросил он слабо. — Собака испугалась тебя.

Наступила тяжелая тишина, нарушаемая Рейфом и Эдоном оказавшимися теперь людьми. Оба были в крови от порезов, и тяжело дышали.

— Где собака? — Спросил Рейф, выплевывая зубы.

— Он ушел, — сказал Лоусон. — Блисс сказала, ему уйти.

Эдон почесал затылок.

— Любопытно.

Мальчики посмотрели на нее, страх и подозрительность проснулись в их глазах.

ЧАСТЬ III

Я изменяю формы только, чтобы скрыться в этом месте, но я все еще, я все еще животное

— Mike Snow,

«Animal»

Глава девятнадцатая

— Она говорила на священном языке, — сказал Лоусон. — Я не узнал его сначала, это было так давно, я слышал, как на нём разговаривали хозяева.

— У тебя, кажется, большой талант к языкам, — сухо сказал Эдон.

Блисс пожала плечами и выбросила нож, темный от крови пса. Она не собиралась отвечать на их вопросы.

Напряженные, они стояли в кругу, пока Артур не вышел из темноты. Старик тяжело дышал и у него был порез на лбу, где собака ударила его, но он был в порядке. Он кивнул в сторону группы.

— Вы достали их всех? Хорошо. — Он кивнул Лоусону. — Мы должны сделать что-то, чтобы рана зажила или ты истечешь кровью, — сказал он, указывая на зияющую рану в животе Лоусона.

— Не так уж плохо, — сказал Лоусон. Блисс скривилась, заметив рану. Его рубашка была пропитана кровью.

Лоусон начал протестовать, но Артур не слушал его.

— Малкольм, собери исцеляющие мази. Рейф, Эдон, укрепите стены пещеры.

— Что вам нужно, Артур? — спросила Блисс.

— Помоги мне снять с него одежду. Я принесу теплые компрессы, — сказал Артур, оставив их вместе.

— Ты не должна оставаться, — сказал Лоусон. — Я сам могу снять свою одежду.

— Это хорошо, — сказала Блисс. — Нет ничего, чего я не видела раньше, — отрезала она.

— Ты можешь удивиться, — сказал он. Она сняла с него рубашку, немного грубо, и ткань открыла царапины и раны.

— Ой! — вскрикнул он, прежде чем смог себя становить.

— Мне жаль, — сказала она. Она изо всех сил пыталась скрыть ужас на своем лице, когда увидела степень его травмы, продолжая раздевать его. Ей открылся страшный вид на сломанную кость, кожу и мышцы, кровь, застывшую в фиолетовом цвете.

Артур вернулся и рассмотрел раны. Он кивнул, пробормотал несколько слов под себя, и затем накрыл Лоусона.

— Очисть их, как сможешь, — сказал он Блисс. — Мне нужно собрать несколько вещей, прежде чем мы начнем.

— Ты собираешься сделать это? — спросил Лоусон, оспаривая ее.

— Я буду в порядке, — сказала она, но ее голос звучал мягче. Сначала она вытирала его лицо, корки крови и гноя, грязь. Блисс чувствовала на себе его взгляд, когда она очищала тряпку, погружая ее в теплую воду. Вскоре кастрюля с водой была красна от крови. Ее рука немного дрожала, когда она вытирала вокруг раны.

— Хорошо, — сказал он. — Почти не больно.

— Лгун, — тихо сказала она.

Артур вернулся.

— Лоусон, пришло время.

— Что? — спросила Блисс, останавливаясь с мокрой тряпкой в воздухе и стоя между Артуром и Лоусон, лицо которого стало еще бледнее.

— Я иду жечь его, — сказал Артур, подтверждая его страх. — Для выщелачивания яда. Мне очень жаль, Лоусон, но она не может оказать помощь. Это единственный путь.

— Сделай это, — сказал он, выдыхая воздух со свистом.