Волчья осень
Шрифт:
Изо рта вырывался пар – чуть выше нуля, нежарко.
– Давай так, держим дистанцию метра три, ты справа от меня, – тихо сказал я бойцу. – Так и нас одной очередью, если что, не накроют, и тебе в мою сторону разворачиваться удобнее… Если что – разбегаемся каждый в свою сторону.
– Без тебя знаю, – огрызнулся Фокин. Ему явно не улыбалось идти ночью на непонятную встречу практически в одиночку – я без оружия, а значит, не в счёт.
Я вытащил смартфон, открыл камеру, потыкал настройки, ища включение вспышки. Потом вспомнил, что смартфон сначала даёт подсветку, и только потом вспышку.
Боец, глядя на мои манипуляции, демонстративно плюнул куда-то вбок.
Стадион встретил пустотой и тишиной. Мы добрели примерно до центра, остановились, держа дистанцию. Не знаю, как там боец, а мои глаза к темноте почти полностью привыкли – наверное, даже движение на краю стадиона различу. Вот что значит хорошая экология – там, «у нас», я таким похвастаться не мог… Всё же отсутствие химии в еде – хорошая вещь.
Задрал рукав, посмотрел на часы – нет, для этого темновато, не видно стрелок. Можно время на смартфоне посмотреть, но не стоит – яркий экран всё испортит. Колдуны должны быть пунктуальны… Интересно, откуда придут? Напрямую, через какую-нибудь дыру в заборе? Вряд ли пойдут через ворота – думаю, прекрасно понимают, что там остались наши машины. Условия, в конце концов, придумали они сами. Значит, через дыру.
И когда мои виски сдавило, я понял, какой именно «дырой» они воспользуются…
Произошло всё совершенно бесшумно – перед нами сгустилось что-то вроде тумана, будто воздух уплотнился, легкий, скорее ощущаемый, чем слышимый хлопок – и метрах в пяти стоят две фигуры.
Впервые вижу своими глазами, как работает локальный пробой.
А вот последовавшее заставило покачнуться:
– Ну, привет, Серёга. Только не говори, что не узнал.
Глава 20. 20 октября, пятница, полночь
Сейчас, конечно, далеко не белый день – но я прекрасно узнал голос. Да и лицо ни с кем не спутать даже в полумраке – широкое, ехидное, со «шкиперской» бородкой…
Наверное, чтобы убедить меня окончательно, человек включил карманный фонарик и, аккуратно поведя лучом так, чтобы не попадать мне и Фокину в глаза, осветил своё лицо.
Ну да. Юрку Дьяченко сложно с кем-то перепутать. Одежда, правда, незнакомая, ну да Юрка тоже свой гардероб периодически меняет…
Твою ж мать.
Сердце стукнуло, что называется, «пропустив удар».
Так, стоп. Юрка был подменён доппелем. Того доппеля Власов убил, но… кто сказал, что этот Юрка – настоящий?
Но мать твою, как же хочется верить, что он всё-таки жив!
Что делать? К этому никто из нас готов не был. Боец так точно не готов – он скорее всего и не думал, что с «той стороны» придёт кто-то, кто заговорит добродушно, так что всё его внимание – сейчас на мне. Смотря как поступлю я.
А второй кто?
– Здравствуйте, Сергей Михайлович.
Я готов был завыть. Проклятые волчьи фишки, уже скоро в кровь войдут! Луч света от Юркиного фонарика метнулся, осветив субтильную фигуру Соколова, одетую всё в то же, в чём пацан был в поездке. Арбалета нет – руки пусты, за спиной ничего не торчит. Значит, вооружён Юрка… если вооружён.
Так, Волков, не раскисать. Мы знаем – точнее,
Но доппелей – двух доппелей – на переговоры пошлют лишь в одном случае – если доппель есть в руководстве Колледжа.
Стоп. Это не так. Нас уверяли, что доппельгангеры неспособны копировать внутреннюю энергетику колдуна – значит, Бурденко точно человек. Как бы он иначе «подключался» к Соколову? Вот во что, а в это я готов верить. Опять же, это логично.
А Соколов способен обнаружить доппеля – он же при мне сделал это там, у монастыря. Значит… значит, Юрка – настоящий?
– Здравствуй, тёзка. Не не скажу, что рад тебя видеть, – наконец выдавил я, чтобы начать разговор.
– Сергей Михайлович, меня потому и послали, что мы с вами уже знакомы. И Юрия Алексеича тоже…
А Дьяченко, оказывается, Алексеевич? Вот ведь и не знал никогда, почему-то подумал я, а вслух сказал:
– А кто послал? Великий и ужасный ректор?
– Сергей Михайлович, вы зря так говорите, – почти жалобно сказал пацан. – Павел Олегович очень беспокоится и о вас, и о том, что произошло…
– А что произошло? – деловито уточнил я, стараясь держать в поле зрения одновременно и Соколова, и Юрку. У Юрки, кстати, оружия в руках нет, но на поясе две кобуры – и я прекрасно помню, что Юрка отлично стреляет с двух рук. Намного лучше меня.
– Серый, ты не понял? – вступил в разговор Дьяченко. – Вчера Колледжевские ребята вышли для исследований на Болото. Должна быть управляемая реакция, а ты одного из них застрелил. В результате – рвануло, ну ты и сам видел…
Так, стоп. Выстрелил я не первым – колдун ударил раньше. Но… Юрка может этого не знать. Он вполне может быть уверен, что всё случилось именно из-за меня! Свидетель всего один – выживший молодой колдун, и поверят в Колледже, если что, именно ему.
– Да, Сергей Михайлович, поэтому и забеспокоились. Павел Олегович долго готовил этот эксперимент. Он должен был закрыть пробой на Болоте…
Оп-па! Кольнул амулет. И не просто кольнул – похолодел весьма чувствительно.
Что это значит? Соколов соврал, или мне что-то грозит? И если соврал, то знает ли сам, что говорит ложь? Или амулет, как в прошлый раз, среагировал именно на опасность?
Надо быть настороже. И пацана, и Юрку могут использовать втёмную. А ну-ка, попробуем…
– А что случилось в бывшем кинотеатре? – как можно более нейтрально спросил я. Блин, с голосом что-то – он будто вибрирует. Адреналинчик, похоже, пошёл…
– Павел Олегович сказал, что к происшествию в старом кинотеатре Колледж не имеет никакого отношения, – виновато сказал Соколов. – Если там была какая-то мощная аппаратура, может, из-за неё что-то случилось? Я же не специалист, не знаю…
Холодный амулет. Врёт, или что-то происходит?
– Серый, там всё очень сложно, – вдруг на удивление серьёзно сказал Юрка. Такого тона я у него, наверное, не слышал никогда – приятель всегда хоть немного, но дурачился. – Олегыч весь на измене. Что-то происходит, а что – непонятно. Ты ему до зарезу нужен, он клянётся и божится, что с тобой не случится ничего плохого…