Волчья осень
Шрифт:
– Неожиданно… Так. «Управе Вокзального от Колдовского Колледжа. Требуем встречи ровно в полночь в центре стадиона на улице Советской. На встрече должен присутствовать Сергей Михайлович Волков из службы Патруля и один любой человек на усмотрение Управы. Волков должен быть не вооружён, со своей стороны гарантируем, что один из переговорщиков со стороны Колледжа также будет без оружия. В радиусе ста пятидесяти шагов не должно быть никого. Отказ от встречи или попытку изменить её условия рассматриваем как объявление войны». Подпись – Павел Бурденко.
Глава 19. 19
– Твою мать, – помимо желания вырвалось у меня. Кто-то обернулся в мою сторону, но Лаврентьев оставался бесстрастным.
– Ну что, товарищи, есть кандидатуры, пожелания, замечания? – посмотрел он на присутствующих. Прозвучало, на мой взгляд, цинично.
– Самоотвод не рассматривается? – попытался я пошутить.
– Боюсь, нет, – качнул головой Каращук. – Серьёзно они подошли к вопросу… Нам остаётся одно – дать Волкову нужного человека в сопровождение. Предлагаю себя.
– Ты, Богданыч, никуда не пойдёшь, – твёрдо сказал Лаврентьев. – Ты ключевая фигура города, а чем окончится встреча – вилами по воде писано.
– И так очевидно – им нужен Волков, – звенящим от напряжения голосом сказал безопасник. – И хорошо, если только он.
– Либо они именно его вызвали на переговоры, – вставил Семашко.
– Волков в городе всего полтора года, какой смысл вызывать на переговоры именно его? – покачал головой Степан Васильевич.
– Да, только он за последние полгода отдавил столько мозолей, сколько за пять предыдущих лет не было, – ухмыльнулся исследователь. – Так что я бы не удивлялся. Потому они и сказали, что кто будет вторым – неважно.
– Тогда вторым нужно отправлять хорошего стрелка, – побарабанил пальцами по столу Лаврентьев. – Олег Богданыч, кто из твоих орлов на дежурстве? Именно из орлов.
– Фокин тогда пусть идёт, – пожал плечами Каращук. – Он из лучших и сейчас на смене.
– Давайте его сюда, – Лаврентьев сделал знак посыльному, и тот умчался. – Ситуация сложная. Стадион не освещён. Снайперов задействовать не сможем… Придётся играть по их правилам. Надеюсь, у Колледжа хватит мозгов не обострять ситуацию. Олег Богданыч, что с поисками «крота»?
– Ребята работают, – скривился безопасник. – Круг осведомлённых уже ограничили до минимума, жду возможного результата. Потом начнём допросы.
– До встречи бы убедиться, но невозможного не прошу, – кашлянул Лаврентьев. – Времени мало…
– Да, утечка налицо, – подтвердил Семашко. – Сейчас – особенно. Полторы сотни шагов – это как раз то расстояние, на котором действует аппаратура нашего мобильного устройства. Точнее, на полторы сотни она как раз уже не действует.
Я еле удержался от идиотской улыбки при словах «мобильное устройство» – так-то понятно, что имеется в виду установка в «буханке», но всё равно инерция воображения рисует какой-нибудь ноутбук… Но, на самом деле, всё очень серьёзно. И выходить куда-то без оружия, пусть даже в центре города – для меня всё равно что выходить голым. Достаточно тех мотыльков вспомнить.
А идти придётся. Хотя бы чтобы для самого себя прояснить, что происходит.
Пришёл Фокин. Шапочно я его знал –
Инструктаж проходили второпях. Особой пикантности добавлял тот факт, что стадион находится строго напротив Колледжа – буквально через дорогу. Двухметровый бетонный забор, которым он был огорожен – капитальный, но очень старый – давно уже покосился, дыры в нём кое-где забраны сеткой. Тем не менее, на стадион выводили на занятия школьников, тут даже периодически гоняли в футбол, хотя на древней трибуне и целых скамеек-то почти не осталось.
Каращук про снайперов сказал не зря – прямо над стадионом возвышалась жилая пятиэтажка. Вот только ночью тут хоть глаз коли – никакого освещения давным-давно нет, как и ночных прицелов.
Бойца вооружили «калашом» и двумя пистолетами – один из них, как я понял, с серебряными пулями. Своё оружие я взял – поедем на машине, оставлю в ней, довезти нас обещали до ворот стадиона – они строго напротив Колледжа, рядом с бывшим домом культуры, стоящим к стадиону вплотную.
Ехали двумя машинами – «козелок» боевой группы, в которой, помимо нас с Андреем, были ещё двое бойцов и пулемётчик, и знакомая управовская «буханка», в которую залез и Каращук. Остановились у ворот, от которых осталась всего одна створка, распахнутая и намертво застрявшая. Машины заглушили двигатели, погасили фары.
Фокин проверил пистолеты, взвёл затвор автомата. Я выложил свои стволы, передал Каращуку. Вот реально, как голый…
– Давай, Михалыч, не подведи, – деланно спокойно сказал безопасник. – Для начала пойми, чего они хотят. Потом смотри по обстоятельствам. Если услышим с вашей стороны стрельбу – примчимся, но, сам понимаешь, секунды решают…
Ещё бы мне не знать… Власов тогда поставил щит от пуль, пусть и не от автоматных – но у меня в арсенале подобного нет. А тот, кто выйдет на переговоры, может оказаться волчарой покруче Власова. Кто знает, что там ещё в загашнике у Бурденки…
– Время есть, подождите, пусть глаза к темноте привыкнут, – продолжал Каращук. – Фонарики проверяли?
Мы с Фокиным, не сговариваясь, почти одновременно кивнули, хлопнули по нагрудным карманам, откуда торчали плоские фонарики. У бойца вдобавок был фонарь, примотанный изолентой к цевью автомата. Но Каращук прав – лучше, если глаза привыкнут. Ночь безлунная – новолуние, звёзды есть, но не особо много – над городом висят клочья облаков. Ближайшие фонари – у нас за спинами, на улице, и далеко впереди, за забором, у Колледжа, так что темень непроглядной не назвать.
Не знаю, как боец, но мои глаза привыкли довольно быстро – хотя всё равно, деталей не различить. Стрелять при такой темнотище – разве что в упор… впрочем, стрелять мне всё равно не из чего. Из того, что сойдёт за оружие, при мне только смартфон и остался – да и то, в темноте от него толку почти и нет.
Мы шли в сторону трибун, хлюпая ботинками по сырой земле – вроде и подмораживать начало, но всё равно осень во всей красе. Стадион сейчас почти не используется – не сезон, для футбола поздно, для лыж и хоккея – рановато…