Волчья осень

Беляев Николай Владимирович

Я сполоснул руки и пошёл к выходу – глотнуть свежего воздуха всё же надо.

Мелькнула мысль – может, рассказать всё Семашке? Ну уж нет – тогда они меня ещё незнамо сколько промурыжат… Лучше уж попробовать самому разобраться.

На улице курили двое – видимо, из тех, кому портить лёгкие обязательно надо на свежем воздухе, потому что в Управе обычно не стесняясь курили прямо в помещениях. Постояв немного, я вернулся в холл.

Мысли вернулись к Маше.

Надо выяснить, как она. И обязательно надо спросить это у Семашко – даже

не затем, чтобы получить ответ, а для того, чтобы увидеть его реакцию. Не скажу, что слова Соколова меня убедили в непричастности Колледжа к Машиной коме – но прощупать надо все варианты. А то кто знает – может, Каращук и Ко вырубили Машу именно для того, чтобы я стал покладистее…

Тьфу ты. Прямо не знаешь, кому верить. И амулет, как назло, помалкивает.

Амулет!

Вот оно что.

Нужно ехать в Виковщину. С Машей. Кто сможет точно помочь – это Иксения. Она, возможно, не скажет ничего конкретного, но я уже понял – вовремя заданный ею вопрос может оказаться лучше любого ответа…

Глава 22. 20 октября, пятница, утро

К моему предложению отвезти Машу в Виковщину в Управе отнеслись без особого энтузиазма.

Логично, кстати: пока Маша находится в Управе – у них есть рычаг давления на меня. Никаких иллюзий – думаю, они относятся ко мне примерно так же, как Колледж к доппелям. Сотрудничество до тех пор, пока это выгодно.

Но, тем не менее, препятствий чинить особо не стали – не сомневаюсь, тоже из весьма практичных соображений: переговоры с лесным семейством нужны сейчас Управе как воздух, с учётом разлада с Колледжем.

Поворчав, совет принял решение позволить мне свозить Машу в Виковщину. Каращук заикнулся было о выезде боевой группы, но тут выступил против Лаврентьев:

– Олег Богданыч, в прошлый раз боевая группа съездила с нулевым результатом. Пусть Волков едет один, как частное лицо – у него и машина теперь есть. Если я верно понимаю обстановку, вероятность результата в этом случае намного выше. Можете сопроводить его до Кикино.

Неожиданно… Хотя, в уме Степану Васильевичу не откажешь. Он прекрасно понимает, что вдвоём мы с Иксенией договоримся гораздо быстрее. Про машину я, кстати, почти забыл – не до неё было, так и стоит в бывшем Юркином гараже на Базе.

– Я не занимался ремонтом машины, – вставил было я, но Лаврентьев прервал:

– Сергей Михайлович, нам ещё несколько дней назад доложили, что машина ваша отремонтирована. Так что можете сходить, посмотреть. Но если собираетесь ехать – делайте это сегодня, времени у нас мало.

На самом деле, сегодня – не лучший день для поездки. Во-первых, я спал максимум часа три, во-вторых, грязный как чёрт после ночных похождений, в-третьих – не брился уже который день, да и небо сегодня с самого утра затянуло мерзкими серыми тучами… но вот в одном Управовский прав – чем быстрее, тем лучше.

Чувствуя, как в животе урчит, я вышел на улицу и зашагал в сторону Базы. Давно

ли я шёл этим же маршрутом после того, как впервые привёз Машу? Полтора месяца не прошло, а кажется, что половина жизни…

Жрать охота – такое ощущение, что эта ночь уйму сил высосала. Надо хоть домой зайти, вроде сосиски были в холодильнике – на столовую времени нет.

На Базе было на удивление пустынно – видимо, большинство разъехалось. Странно, обычный вроде день… В дежурке играли в домино двое наших стрелков и парень из мобильной группы.

– Трофимыч у себя? – мимоходом поинтересовался я, идя к дверям кабинета. Получил в ответ синхронный кивок и постучал: – Сан Трофимыч, можно?

Большаков сидел за столом и что-то писал. Увидев меня, отложил перо, сделал приглашающее движение рукой, снял очки и откинулся на стуле. Дождавшись, когда закрою дверь, сказал:

– Волк, выкинь эту куртку. Тебя, судя по виду, оборотень валял.

– Тоже рад вас видеть, Сан Трофимыч, – не удержался я, даже почти не удивившись, насколько близко к истине оказался шеф – куртка «потеряла товарный вид» как раз после того, как меня вытащили из-под сдохшего волка.

– С чем пожаловал?

– Мне в Управе сказали – машина готова, бывшая Юркина. Что нужно, чтобы выехать?

Большаков поджал губы – помню, ему эта история с Юркой тоже поперёк горла. Сказать, что Юрка, возможно, жив? Нет, пока не надо – слишком уж тёмная история… Сам разберусь сначала.

– Ключ от гаража у дежурного на выезде, ему потом и деньги за аренду принесёшь, – неприязненно сказал шеф. – Заправлена, но это первый и последний раз, Управа оплатила. Дальше сам.

– Спасибо, Сан Трофимыч! – сказал я абсолютно искренне. И, немного помешкав, добавил: – С Колледжем что-то непонятное творится. Будьте осторожнее.

Большаков посмотрел на меня так, что мне стало не по себе:

– Я знаю. Сегодня с утра смежники отменили все сопровождения. Ребята с топливной колонной поехали без них. Тремя машинами.

Так вот, значит, почему База так оголилась… Все выезды усилены, поскольку колдуны, говоря простым языком, не вышли на работу. А что они ещё сделают? Никакой официальной информации от них, как я понимаю, не было – колонна скорее всего вышла в девять, как всегда, я в это время был ещё в Управе – так что знал бы.

– А что на Болоте творится – я уже слышал… от Плотникова, на днях, – добавил шеф.

Понятно… Значит, сложил два и два и теперь считает, что в том, что Болото взбесилось, виноват я. Самое грустное – он почти прав.

– Колдуны там баламутили, – просто сказал я, но понял, что прозвучало это как оправдание. Большаков пожал плечами:

– Какая разница, кто баламутил… если расхлёбывать нам. Иди, Волков. Думай, как жить дальше…

Я вышел как оплёванный. Впрочем, шефа можно понять – я сейчас вообще «завис» между Базой и Управой, а вот за наших ребят, которые выехали на Болото без смежников, отвечает по-прежнему он.