Волчья песня

Енц Ирина

– Ну, раз написано, значит, верно. – Слегка усмехнулась я.

– Впечатляет … – Опять пробормотал он. – Вполне, так сказать, впечатляет. Не пойму только одного, почему вот с такими документами, – Он выразительно постучал пальцем по моей трудовой книжке. – Да в егеря решили податься?

Я тяжело вздохнула.

– Почему-то, мне кажется, что к делу это не имеет ни малейшего отношения.

– Ну да, ну да … Что ж, дело, как говорится, ваше. Считайте, что вы зачислены в штат. Приказ по предприятию выйдет завтра. Обход можете принимать тоже с завтрашнего дня. Только, вот,

с жильем пока неувязочка вышла. Жить придется в общежитии. Дом новый не строим, потому, как егеря сбегают.

– Так, может, потому и сбегают, что новый не строите? – Усмехнулась я.

Директор опять нахмурился. Как будто, не услышав моего едкого замечания, он, как ни в чем не бывало продолжил.

– Есть, правда, один дом. Добрый, крепкий. Там старый егерь жил. Четыре года, как помер. А новые егеря туда заселятся не спешили.

– А чего так? – С любопытством спросила я.

– Так, дом тот, в пяти километрах от деревни стоит, совсем один. Там в старые времена, купеческая заимка была Жил тут у нас один купец при царе. Говорят, богатый был несказанно. Золотишко промышлял. Когда Советская Власть в эти края пришла, так он в тайгу подался. Сколотил банду, да и озоровал по округе. Таинственная история, должен вам сказать. – Слегка увлекся он. Чувствовалось, что история сия его занимала чрезвычайно. Потом, опомнившись, продолжил уже по делу. – Так вот, заимку то его спалили, а этот дом, видно, сторожу принадлежал. Так вот он, целехоньким остался. А дом добротный, на каменном фундаменте, с вековых сосен срублен. Но, удобств никаких, сами понимаете, тайга.

Я опять вздохнула.

– Вода там есть?

– В смысле, водопровод? – Попытался он изобразить дурачка.

Я пресекла все его попытки поиграть в дремучего таежного жителя.

– В смысле, колодца. – Сурово заметила я, пристально глядя ему в глаза.

Его это нисколько не смутило. И он, вполне добродушно закивал головой.

– Ах, колодца ….! Конечно! И колодец есть, и банька имеется.

Я тяжело опустила ладонь на столешницу, ставя точку в разговоре.

– Тогда мне это подходит!

Но, отделаться от него так просто не получилось.

– Вы бы, Ольга Викторовна, – Заглянув в мои документы, ехидно произнес он. – Сперва бы посмотрели. Дом то обветшал. Кое-какой ремонт требуется. Да, и от деревни далеко.

Смирившись с неизбежным, я вздохнула.

– Знаете, Леонид Егорович, – в тон ему ласково проворковала я, – Меня это не пугает. Если понадобится, с материалом поможете?

Ему, как видно, тоже уже надоели все эти препирательства, поэтому, еще разок глотнув водички, он закончил.

– А, как же. И с материалом поможем, и транспортом обеспечим. У нас егерям транспорт положен. Только, я не уверен, справитесь ли с таким транспортом. – Он лукаво посмотрел на меня. – А, то, может откажетесь еще. Я смотрю, вон у вас и своя техника имеется. – Он кивнул в сторону окна.

У крыльца красовался, посверкивая зелеными боками трехколесный мотоцикл «Урал».

– Я с любым справлюсь. – Опять ласково улыбнулась я ему, и вышла за д верь.

С усмешкой подумала, что просто мне здесь не будет. Ну, так я и не хотела просто. Чем сложнее, тем лучше. Меньше времени останется для дурных мыслей и воспоминаний.

Глава 2

Выйдя из кабинета директора, я попала в большую комнату, где стояло несколько деревянных столов и большой металлический сейф времен штурма Зимнего. Замызганные окна пропускали мало света. Судя по всему, никто и никогда не озадачивался их чистотой. За одним из столов сидел маленький невзрачный мужичок в черном мундире с зелеными петлицами. На голове, лихо сдвинутая фуражка с кокардой, из-под которой торчали всклоченные волосы. Нос картошкой, лицо, загоревшее до черноты, сеточка морщин у лукавых глаз.

При виде меня, мужичок поднялся из-за стола, загрохотав стулом, и протянул руку, на которой отсутствовало два средних пальца.

– Я, это … Михалыч. В смысле, Петр Михалыч.

Я протянула руку, и он ее крепко, по-мужски пожал.

– Ольга Викторовна. Можно, просто Ольга.

Мужичок мне нравился. Такие вот мужички, не жалея себя, бросались в самое пекло во время пожаров, чтобы вывести людей из горящих деревень или спасти котенка. Не смотря на ворчливый нрав, на них всегда можно было положиться в любой тяжелой ситуации. Про них писали множество классиков, называя их «соль земли».

Михалыч окинул меня заинтересованным взглядом с ног до головы, и удовлетворенно крякнул.

– Ну, что ж, будем вместе работать. Меня Егорыч попросил проводить тебя на Игнатов кордон. Правда, что ль, ты там жить собралась?

Я улыбнулась.

– Правда.

– Ну, ну … – Покивал он головой. – Тогда, поехали.

Мы вышли на крыльцо. Возле моего мотоцикла уже кружила стайка ребятишек, а две бабы сидели на скамейке и усиленно делали вид, что не смотрят в нашу сторону. У коновязи рядом был привязан грустный конек соловой масти. Несмотря на свой возраст, в нем чувствовалась былая стать и порода.

– Откуда такое диво? – Восхищенно спросила я.

– Дак, это … Положено нам, егерям. То есть, транспортная единица, так сказать. – Хитро прищурясь, заявил Михалыч.

– Я знаю, что положено. Только вот больно уж породистая.

– Так, у нас в давешние времена здесь конезавод был. Еще до войны. Так таких рысаков выводили … На скачках в самой Москве призы брали. Вот, от них и расплодились. – С гордостью поглаживая коня по белой гриве, сказал он. – Тебе тоже конь положен. Как обустроишься, пойдем на конюшню, сама выберешь. Ну, что, поехали, что ль, хоромы посмотришь?

Согласно кивнув, я завела своего железного коня, чем распугала стайку мальчишек. Михалыч по-молодецки запрыгнул в седло. Я только головой покачала. Не каждый молодой так сможет. Он поехал степенно впереди, я на малой скорости за ним.

Песчаная дорожка была довольно сильно накатана. Вокруг стеной стоял сосновый лес. Мне очень хотелось остановиться, поклониться деревьям в пояс, и лечь в душистые травы навзничь, раскинув руки, и смотреть на проплывающие в бесконечной голубой сини белые облака. Но, сейчас было не время. И я продолжала тихонечко тарахтеть за Михалычем в глубь леса.