Волчья звезда

Малинин Евгений Николаевич

– Хм... – Девчонка наклонила голову к плечу, продолжая рассматривать Вотшу. – Правнук Вата... А кто такой Ват?!

Вотша растерянно поднял руку и почесал макушку.

– Ват – мой прадед.

– Надо же! – ехидно перебила его княжна. – Сама я, конечно, не догадалась бы, что он твой прадед! Особенно после того, как ты сказал, что ты ему правнук!

И она звонко расхохоталась над вконец смутившимся Вотшей.

– Знаешь, ты лучше спроси про Вата у своего отца, – обиженно пробурчал маленький изверг. – Я-то родился после его смерти, а вот твой отец, похоже, очень

хорошо его знал! И вообще, с чего госпожа взяла, что ее родители по ночам шепчутся обо мне?!

Девчонка с высоты стены быстро оглядела замковый двор, потом зачем-то выглянула за стену и только после этого, наклонившись к Вотше так, что ее пушистые волосы коснулись его щеки, заговорщицки прошептала:

– А я подслушивала!

– Зачем? – простодушно переспросил Вотша.

Лада взглянула на извержонка свысока и так же свысока ответила:

– Чтобы быть в курсе!

Вотша чуть было еще раз не спросил «зачем?», но вовремя сообразил, что получит на свой вопрос точно такой же непонятный ответ, а потому промолчал. Девочка же, бросив еще один взгляд в сторону замкового двора, вдруг отскочила к зубцам стены и, улыбнувшись, проговорила:

– Ну, ладно, мне пора... Да и тебя уже разыскивают!

В следующую секунду она легко вспрыгнула на чуть приподнятую кладку между двумя зубцами и, махнув Вотше рукой... прыгнула вниз!

Мальчишка метнулся на то место, где только что стояла Лада, и, вытянув шею, глянул наружу. Нагая девочка камнем падала вниз с десятиметровой высоты, а ее длинные волосы струящимся каштановым облаком трепетали над ней в потоке воздуха. Только метрах в четырех от земли маленькое детское тело вдруг перевернулось через голову и словно бы растворилось в порыве ветра, а вместо него большая темная, отливающая бронзой птица широко раскинула свои крылья, приняла под них воздушный поток и, заложив изящный вираж, по пологой кривой пошла вверх, в сторону заходящего солнца.

Вотша с бешено бьющимся сердцем, буквально свиснув со стены, наблюдал за падением и взлетом княжны, но в этот момент сильные руки схватили его под мышки и дернули назад. Мальчишка охнул, а знакомый, чуть запыхавшийся голос Скала пророкотал над самым его ухом:

– Ты, парень, куда это собрался?!

– Никуда... – выдохнул Вотша с такой тоской, что дружинник быстро развернул мальчика лицом к себе и, опустившись на одно колено, поинтересовался:

– Что случилось? Ты... кого-то видел?

– Да, – тем же тоскливым голосом сознался мальчик. – Княжну Ладу видел...

– Ну-ка, ну-ка, рассказывай, – потребовал Скал.

И Вотша рассказал все, что с ним произошло.

Дружинник внимательно выслушал мальчишку, потом выпрямился и выглянул за стену. Затем взял Вотшу за руку и повел к спуску со стены. Молча они дошли до ратницкой, и только перед самым входом Скал медленно, веско произнес:

– Давай-ка, парень, договоримся – один ты на стены больше ходить не будешь! Не хочу я перед вожаком ответ держать, если с тобой что-нибудь случится!

После ужина Вотша попробовал расспросить Скала о его поединке с Медведем, но тот отмалчивался, погруженный в какие-то не слишком веселые размышления. Так и закончился этот самый насыщенный событиями день маленького изверга. А ночью ему снилось смеющееся лицо Лады и полет большой темно-бронзовой птицы на фоне огромного опускающегося к горизонту солнца!

Довольно быстро новая жизнь Вотши вошла в постоянный и довольно скучный ритм. Каждый день в одно и то же время он завтракал, обедал и ужинал, в одно и то же время начинались и заканчивались его занятия, а поскольку никаких постоянных обязанностей, кроме учебы, у него не было, его существование становилось довольно пресным. Правда, учиться ему очень нравилось, так что частенько он засиживался в своей «классной» комнате допоздна.

Скал внимательно наблюдал за своим подопечным – его настораживало, что Вотша больше не просил о встрече с дедом и, казалось, даже не вспоминал о нем. Но однажды, где-то через месяц после появления извержонка в замке, дружинник проснулся глубокой ночью, словно его что-то толкнуло изнутри.

В окно светила полная луна, тишина в комнате, где спали четверо мужчин и Вотша, стояла полная, только один из дружинников чуть слышно посапывал. Скал привык внимательно относиться к собственным ощущениям и потому вначале оглядел темную комнату, а затем прислушался к окутывавшей ее тишине. И тут он услышал еще один звук. Плач! Беззвучный, практически неслышный, ощущаемый на уровне подсознания.

В следующее мгновение дружинник понял, что плачет Вотша – плачет тоскливо, с надрывом и в то же время старается заглушить рвущиеся наружу рыдания.

Утром, проводив своего подопечного на занятия, Скал отправился к Всеславу.

Князь вместе с княгиней и княжьим книжником находились в кабинете, разбирали какие-то документы. Едва дружинник появился на пороге, Всеслав поднял голову, с улыбкой взглянул на Скала и с легкой усмешкой проговорил:

– Бьюсь об заклад, ты пришел по поводу своего воспитанника! Ну, что там еще нужно твоему извержонку?!

Однако дружинник, легко пожав плечами, возразил:

– Это, княже, не мой извержонок, а твой, я за ним только приглядываю... по твоему поручению.

– А мне казалось, что ты привязался к малышу! – вступила в разговор Рогда. – Как, впрочем, и он к тебе!

Скал молча пожал плечами, зато в разговор вступил Вогнар:

– Вотша действительно очень привязан к Скалу. Во всяком случае, он часто вспоминает его во время занятий!

– Ладно, – поднял руку Всеслав, прерывая разговор об извержонке. – О чем ты хотел со мной говорить?!

– Мальчишке надо повидаться с дедом, князь! – уверенно проговорил Скал. – Он очень тоскует. Я боюсь, это приведет к несчастью!

– К какому несчастью? – сузил глаза Всеслав.

– Мальчик может заболеть! – упрямо наклонив голову, заявил Скал. – У него отняли единственного близкого...

Тут он оборвал свою речь, поймав себя на том, что чуть было не сказал «человека». Он чуть было не назвал изверга человеком!

Однако через мгновение он произнес нужное слово:

– ...Родственника! Единственного родственника!