Волчья звезда
Шрифт:
«Ты подтверждаешь, что во время поединка вожака стаи восточных рысей с его мнимым сыном бывший волхв поддерживал самозванца?»
И снова Ратмир ответил мысленно:
«Да, я точно отследил ментальную связь Извара с лжесыном вожака Ортом. Только после этого я решил вмешаться в действия волхва стаи восточных рысей».
«Садись, Ратмир, дважды посвященный служитель Мира из стаи восточных волков!»
Ратмир сел. В зале на несколько секунд воцарилась тишина, после чего Вершитель встал со своего кресла и заговорил вслух:
– Таким образом, точно
Ответом этому призыву стало молчание и неподвижность присутствующих. Даже Извар оставался совершенно неподвижным. Казалось, он полностью смирился со своей участью. Помолчав несколько секунд, Вершитель продолжил:
– У кого есть оправдание действиям судимого или их части, прошу встать и изложить эти оправдания.
И снова зал молча и неподвижно воспринял этот призыв.
– У кого есть возможность повлиять на приговор Совета посвященных, прошу встать и сказать то, что он готов сказать! – торжественно произнес Вершитель, и по его тону было ясно, что он не ожидает ни от кого из присутствующих каких-то заявлений.
И тут вновь поднялся Ратмир. Глаза всех присутствующих, исключая только самого Извара, обратились к поднявшемуся княжичу-волку, и в этих взглядах читалась разная степень удивления. А сам Ратмир, дождавшись разрешающего знака Вершителя, спокойно и уверенно заговорил на мыслеречи:
«Я прощаю Извару его попытку убить меня, потому что эта попытка с самого начала была обречена на неудачу. Я снимаю с него обвинение в этом деянии и прошу Совет при принятии решения учесть мое прощение!»
И тут Извар неожиданно утратил все свое безразличие. Он выпрямился, расправил плечи и поднял голову, его горящий взгляд уперся в спокойное лицо Ратмира, а из горла с хрипом вырвалось:
– Не надо мне было с тобой разговаривать! Надо было тебя сонного придушить, тогда бы...
Однако Ратмир даже не посмотрел в сторону коленопреклоненного волхва, его взгляд был прикован к одному из членов Совета. Из-под глубоко надвинутого капюшона белой хламиды за княжичем-волком внимательно, не мигая, следили маленькие горящие глазки.
«Кто это? – удивленно подумал дважды посвященный волхв. – Почему моя скромная личность так заинтересовала члена Совета?»
Он медленно опустился на свой жесткий стул и чуть прикрыл глаза, стараясь выбросить из головы этот странный взгляд и снова сосредоточиться на происходящем в зале. Однако в груди у него росло беспокойство, даже тревога, а маленькие круглые глазки с необычным, как Ратмиру показалось, красноватым отблеском в глубине, продолжали стоять перед его мысленным взором.
И все-таки княжичу удалось сконцентрировать свое внимание на происходящем. Суд подходил к предсказуемому финалу – Вершитель протянул руку в направлении Извара, и тот вдруг рухнул ничком на доски пола, словно его кто-то сильно толкнул в спину.
«Совет посвященных считает, что Извар, бывший волхв стаи восточных рысей, своими противоправными деяниями заслужил лишения многогранности. Но учитывая, что Ратмир, дважды посвященный служитель Мира, снял с судимого обвинение в покушении на убийство вышестоящего посвященного, Совет решил смягчить наказание!»
Мысль Вершителя колоколом билась в головах всех присутствующих, и Ратмир вдруг подумал, что сам он вряд ли когда-нибудь сможет владеть мыслеречью с такой мощью. А Вершитель, между тем, продолжал:
«Совет посвященных решил, что Извару будет оставлена способность поворачиваться к Миру другими гранями, но с этого дня он отправляется в изгнание. Извар лишается своего родового имени, ему запрещается появляться в городах и селениях многогранных, ему запрещается пользоваться земными, речными и морскими путями многогранных, ему запрещается любое общение с многогранными! Отныне он становится Изгоем, и лоб его будет заклеймен печатью Изгоя. Каждый многогранный, увидевший эту печать, должен будет плюнуть в него!»
В зале повисла тишина, и тут Ратмир краем глаза увидел, с каким ужасом смотрят Власт и Тотес на бывшего волхва своей стаи!
Наконец прозвучали последние слова мыслеречи Вершителя:
«Встань, Изгой, и покинь это священное место!»
Несколько секунд ничего не происходило, тишина в зале сгустилась и стала почти материальной... Затем человек, которого раньше называли Изваром, медленно, словно совершенно обессилев, согнул руки, с трудом оттолкнулся от пола и неуклюже сел. На лбу его, словно просвечивая сквозь кожу зловеще-красным светом, сиял странный знак, похожий на одну из северных рун.
Все так же тяжело и неуклюже Изгой поднялся на подкашивающиеся ноги, медленно оглядел зал и хрипло прорычал:
– Будьте вы все прокляты!
Затем он повернулся к Совету спиной и, подволакивая ноги, побрел к дальней стене. Когда он был у самой стены, ее каменная поверхность вдруг дрогнула и стала прогибаться перед приближающимся человеком, как будто не желая, чтобы ее коснулся проклятый, а затем с непереносимым скрежетом вдруг разошлась, образовав неровную дыру, с размытыми, исчезающими краями. Изгой скрылся в темной дыре, а спустя несколько секунд дыра медленно... растаяла – стена снова стала прежней, камень, из которого она была сложена, опять казался прочным и непоколебимым!
«Приглашенные на заседание Совета свидетели и стражи могут покинуть зал!» – прозвучала в голове Ратмира мысль Вершителя, и он неожиданно почувствовал в ней... горькую усталость!
Княжич-волк поднялся со своего места и двинулся к выходу. Краем глаза он уловил, что воины-рыси последовали за ним, а два стража, притащившие в зал Извара, двинулись в сторону задней двери.
Оказавшись в вестибюле, Ратмир обернулся. Власт и Тотес шли за ним, причем лицо Власта было странно неподвижным, окаменевшим, а Тотес выглядел напуганным и растерянным. Дважды посвященный волхв остановился и подождал обоих воинов. Власт заговорил первым: