Волею богов
Шрифт:
– Ну уж, - прервал приятеля священник, - Ты же понимаешь, я не могу на ней жениться, как бы ни хотел. Служителям культа запрещено вступать в любовные отношения с женщинами, - парень разволновался и нервно сжал кулаки, - Знаешь, я уеду, скоро, очень скоро. Подожди, вот достроим пирамиду, и я непременно вас покину. Больше ни ты, ни Ночной Цветок меня не увидите, обещаю. Ты подыщешь сестре хорошего мужа из соседнего селения или, даже из самого Тламанакальпана, как знать. И она меня забудет, непременно забудет.
– Подожди, - перебил Чикуатемок, - Я не то имел в виду. Как тебе такое только могло в голову прийти? Я совсем не хочу от тебя избавляться. Ты ведь называл меня другом и
– Ты хоть объяснил ей, что духовный сан не позволяет мне любить её?
– Да, говорил. Но она сказала, будто совершенно не рассчитывает ни на какую любовь, и относится к тебе не лучше, чем к остальным моим друзьям. Лукавит, конечно. Но большего из неё не вытянуть, - вздохнул воин.
– Правда есть одна призрачная возможность, - заметил возжигатель копала, - Если Истаккальцин сделает меня верховным жрецом Владыки Зари, тогда я смогу взять жену. Но сам понимаешь, на такие должность берут только людей достойных. А я - безродный мальчишка. Но верховный жертвователь несколько раз намекал. Теперь я и сам не знаю, просто так или всерьёз.
– Ладно, не думай. Да и маленькая она ещё, один Титлакауин знает, куда выведет её судьба. Всё в руках Ипальнемоуани, ты сам учил, помнишь?
– Как не помнить-то?
– ответил служитель и мрачно усмехнулся.
Приятели снова замолчали. Вдруг сзади раздался крик:
– Наконец-то я Вас нашла!
Парни вздрогнули от неожиданности и повернулись. Перед ними стояла Йоуальшочитль в мокром платье, она задыхалась от бега.
– Что случилось?
– спросил Чикаутемок, и тут же вскочил.
Захлёбываясь от волнения, Ночной Цветок начала рассказывать:
– Сегодня я беседовала с Точтонтли. Так вот её муж Куакуаумасатль говорил, будто наш науалли Тлилтеоакоматль хочет разрушить пирамиду, он не желает допустить никакой новой веры, никаких новых богов. Он подговаривает людей. В деревне набралось уже много его сторонников, и, кажется, ещё больше прибудет и из окрестных селений. Они должны выступить в ближайшие дни. А ещё, - тут на глазах у девушки выступили слёзы, - они хотят убить посланника Тламанакальпана, тебя Несауальтеколоцин.
С этими словами дочь вождя бросилась к молодому священнику, прижалась к нему и обняла за шею. Она плакала и дрожала, словно птенец под крылом у матери. Голодная Сова стоял, не в силах оттолкнуть бедняжку. "Это она начала, это не я. Ну ведь здесь нет ничего плохого. Я всего лишь утешаю", - проносилось в голове. Тем временем его руки сами собой сомкнулись на упругом девичьем стане, а голова прижалась к нежной щеке. Жертвователь ощутил под пальцами влажные складки кечкемитля, плотную оторочку и бахромки, широкий пояс, а под ними - дрожащее худенькое тёплое тельце, которое так хотелось защитить, не дать в обиду, хотя на самом деле именно Йоуальшочитль сейчас пыталась оградить жреца от беды.
– Неужели правда?
– озадаченно проговорил Чикуатемок, - Ой, сестричка, надеюсь, ты достаточно уверена, раз говоришь такое.
– Правда, чистая правда, - отвечала Ночной Цветок, всхлипывая на плече служителя культа. Тот успокаивал её, гладил растрёпанные волосы и похлопывал по взмокшей спине.
– Тогда мне придётся поставить всех на ноги. Ты хоть понимаешь, сколько хлопот ты доставишь, окажись всё выдумкой твоей Точтонтли? Кстати, где её муженёк Куакуаумасатль?
– спросил брат.
– Не знаю.
– Ну а сама Точтонтли?
– Дома, плетёт корзину для рыбы.
– Уже лучше.
– Кто такие эти Точтонтли и Куакуаумасатль?
–
– Да подруга её, - пренебрежительно ответил будущий касик, - Девка она хорошая, да вот замуж вышла неудачно. Муженёк её, одно слово - попрыгун. Нигде не усидел. Моложе меня на год. Пока отец жив был, всё у него ладилось, пошёл ко мне в охрану деревни, стал воином. С горем пополам научили его держать копьё. Только папаша полтора года уж, как на пути в Миктлан. С того времени, некому стало следить за сыночком. Занятия наши он бросил. Пришлось жёстко поговорить с парнем и исключить из стражи. Потом пытался его устроить работать на чинампы, он и там начал отлынивать, пришлось и оттуда выгнать. Сейчас перебивается чем попало. Вот и к Тлилтеоакоматлю привязался. Тот, конечно, распускает крамолу, а Куакуаумасатлю всё в радость, лишь бы не работать, а только других хулить и порочить. Девку-то жалко, работящая, из хорошей семьи. Но кто ж знал-то?
– мужчина махнул рукой, - Ладно, коль такое дело нечего тут сидеть. Пора возвращаться в деревню. Ты, дружище, сразу беги к матушке. Язык держи за зубами. Никому не слова. Нечего отца раньше времени беспокоить. А я всё выясню сам. Ребят подниму. Найду Куакуаумасатля и его жёнушку. Дома скажешь, будто я провожу смотр воинов - большой лжи не будет. Без меня к себе не уходи. Как проверю, приду, расскажу тебе. Там видно будет. Йоуальшочитль, пойдёшь с ним. Ничего никому не говори, особенно отцу. Поняла?
Сестра кивнула.
Глава 9. Испытание дружбы
И вот все трое направились обратно в Атокатлан. Смеркалось на глазах, но обычных в такое время летучих мышей как не бывало - видно скоро пойдёт дождь. И действительно, не успели путники добраться до селения, как первые тяжёлые капли застучали по кожистым листьям фикусов. Крикливые птицы притихли, насекомые забились в укромные щели, зато рыбам счастье - все, кого смоет вода, найдут последнее пристанище в их зубастых челюстях и ненасытных желудках. Вскоре ливень припустил, за деревьями блеснула молния, прогремел гром. Утоптанная дорога в считанные мгновения превратилась в сплошное месиво. Рыбаки снимали сушащиеся на берегу снасти, а нерадивые хозяйки заносили в дома скудные пожитки.
У частокола на холме друзья расстались. Чикуатемок поспешил созывать доверенных воинов, а Несауальтеколотль взял дочь вождя за руку и потащил наверх. Та кричала в след брату: "Только не делай ничего плохого Точтонтли и Куакуаумасатлю. Если узнаю, никогда не прощу!"
Гром и молнии, вода и слякоть остались снаружи. На кухне у Тоналлашочиатль, как обычно, царили свет и тепло. Мерно потрескивали дрова в очаге, а из котелка исходил пряный аромат лесных трав. К счастью, родители не увиделись отсутствию сына. Только старый Куаутлапочин посетовал:
– Не гонял бы ребят в такую непогодь, и сам бы не мок под дождём. Эх, молодой ещё.
– Вот уж верно, - поддакнула матушка, - простынет ещё ненароком.
– Ладно, хороший у нас парень, пусть учится. Он же наш будущий защитник. Да и ребята должны соображать. Готовность нужна всегда, даже в грозу надо держать ухо востро. Да и не простынет, наверное, болеет-то он редко.
– Зато, как заболеет, то лежит в лёжку, жар, как от камней очага, сердце колотится, точно у кролика, того и гляди выпрыгнет и глаза закатываются, смотреть страшно, всё думаешь: вот-вот дух испустит.