Волею богов

Иванов Дмитрий

И тут из-за дома выскочила белая фигурка. Голодная Сова приподнял голову. То была Йоуальшочитль. В руках она сжимала кинжал из храма, который выпал у её брата. Лезвие пылало синим светом. Тихо, словно пума, девушка подкрадывалась к мятежнику со спины. "Давай, давай, - думал возжигатель копала, - Великий Тескатлипока, помоги! Таинственный владыка, помоги!" Всё его тело затряслось, было чувство, будто сердце ударяется о самую глотку. Проклятье, Тлилтеоакоматль почуял неладное, может увидел, как изменилось выражение лица будущей жертвы? Поняв, что её вот-вот заметят, Ночной цветок с размаху нанесла удар, но маг успел увернуться. Дочь вождя повалилась на землю, но задела бедро шамана. Заклинание прервалось. Из раны хлынула кровь, а знахарь схватился за ногу и упал на песок.

В этот момент скованный ситлалькоатль рванулся

со всей силы, путы натянулись, но не порвались. Раздался оглушительный треск, и чудовище буквально взорвалось, разметав всех людей на площади. Хоть тело монстра разлетелось на части, светящиеся огоньки, изображавшие звёзды остались. Они закружились в воздухе. С неба послышался громоподобный голос: "Отметьте мне цели!" Несауальтеколотль поглядел вверх. Там в вышине парил сам Тлауискальпантекутли - воин с золотыми волосами до пояса, кожей цвета свежевыпавшего снега и чёрной раскраской вокруг глаз. Длинная носовая вставка и круглые серьги были мраморно белыми. Голову украшала красная повязка с раковинами и корона из чёрных со светлыми кончиками перьев. На груди висело кольцо анауатль, обвитое красной кожей. На спине красовалась розетка из меха и огромных крыльев птицы кецаль. По зову Владыки Зари сияющие сгустки пришли в движение и каждый остановился над одним из мятежников. Бог взял в руки изысканный атлатль и пучок дротиков. Теперь жрец смог воочию наблюдать сцену, так часто изображаемую почти в каждом кодексе. Повелитель Венеры метал во врагов копья, но те не пронзали плоть, а примораживали противников к месту. Потоки огня и воды изливались вверх и вниз, словно змеи, от ужасного гнева. Один из выстрелов сковал и Тлилтеоакоматля. Господин льда возвестил: "Ты, тот, кто любит темноту и закоулки, ты, - река и скалистое место, ты, который заставляет поворачивать лицо не в ту сторону, вводит людей в заблуждение, заставляет других терять лицо, ныне получишь по заслугам. Я лишаю тебя голоса пред Великими. Более никто из детей Дарителя Жизни, никто из духов или предков не услышит твоего зова. Разум твой отныне да прибудет во тьме. Ты закончишь свою жалкую жизнь на жертвенном камне. И я откушу лучший кусок от твоего сердца!" Тогда науалли хищно оскалился и крикнул: "Я не боюсь смерти. На земле мы не навсегда: лишь на время. Раз нет мне места здесь на земле, смело войду в обитель лишённых плоти". Но Тлауискальпантекутли уже обратил грозный лик в другую сторону. Целый залп дротиков веером разлетелся и поразил помеченных светящимися точками ситлалькоатля. Ни один из мятежников не ушёл от возмездия. Довольный воин расхохотался и заявил: "Смертные, узрите силу великих, взгляните на дело моих рук, почувствуйте могущество богов! Впредь не смейте и помыслить совершить богохульство. Пронесите страх перед нами в своих сердцах и поведайте о сегодняшней ночи детям. Все Ваши деяния и мысли открыты. Любое проявление непокорности будет жестоко караться. Отныне ваша задача - возвести нам ступенчатый дом, щедро возносить на молитвы и давать столько жертв, сколько нужно. И тогда наши сердца будут умиротворены". С этими совами Владыка Зари взлетел в высь и вновь засиял на небесах Вечерней Звездой.

Глава 13. Сущность предателя

Чары рассеялись. Но потрясённый Несауальтеколотль продолжал сидеть на земле и смотреть туда, где исчез воинственный бог. Так вот он какой, метатель ледяных копий. Ни в одном кодексе не нарисуют ни величия, ни мощи неземного облика. Зачем он всё-таки вмешался? А ведь говорил, будто смертные сами должны решить собственные разногласия. Если всё уже кончено, отчего тогда такой неприятный осадок? Почему нет радости и победного чувства? Пальцы выводили на песке непонятные спиральки, тело будто закоченело. Голова шла кругом. Слух притупился. Двигаться с места не хотелось. Нужно поблагодарить Тлауискальпантекутли, да только проговорить слова молитвы даже про себя оказалось выше сил Голодной Совы. "Прости, прости, прости", - неслышно шептал он дрожащими губами одно и то же. А глаза не отрывались от яркой точки посреди бесконечной тьмы. Начался озноб. Отчего? Проклятие науалли,

шок от видения Господина Венеры или последствие пережитого? "Прости, прости", - снова и снова повторял служитель культа в пустоту.

Внезапно юный жрец вздрогнул от прикосновения. Что-то такое тёплое и живое. Он медленно перевёл взгляд. Чикуатемок сидел перед ним на корточках и тряс за плечо.

– Всё, всё, брат. Ну чего ты? Посмотри на меня. Идти можешь? Тебе больно? -слышалось будто издалека.

Возжигатель копала силился ответить, но не мог произнести ни звука.

– Да ты дрожишь весь, бедняга. Ну-ка обопрись на меня.

Сильные руки подхватили его и попытались поднять, но снова бережно опустили. Ещё одна согревающая волна. Другой голос:

– Ты живой? Только не умирай! Живи! Я так... так...
– рыдания.

Слёзы начали капать на грудь, её слёзы. Длинные чёрные волосы, белый кечкемитль. Ночной Цветок. Несауальтеколотль посмотрел на девушку. Нет, всё, пора возвращаться. Жертвователь опёрся на ладонь, выпрямил спину, разогнул шею.

– Вот молодец, - обрадовался друг.

– Подними его, - всхлипнула Йоуальшочитль.

– Да подожди ты, дай ему прийти в себя.

– Ты нас видишь?
– спросила дочь вождя и наклонилась к нему.

Голодная Сова кивнул, а затем встал на колени.

– Вот хорошо. Ну, давай, брат, - воин взял товарища и поставил на ноги. Те подламывались, но с каждым мгновением силы возвращались, а движения становились более осмысленными. Сын вождя держал крепко и не отпускал. Его сестра помогала с другой стороны.

– Спасибо, - вырвалось из дрожащих губ, - спасибо дорогие.

– Он говорит!
– восторженно вскрикнула юная красавица.

Опираясь на Чикуатемока, жрец сделал несколько неуклюжих шагов. Оковы шока отступали. Пустота в душе сменилась радостью. Родные люди будто бы снова вдохнули в него жизнь.

– О, если бы не вы... Я так счастлив... Невозможно описать... Никогда больше...Скажите, а где...
– твердил служитель обрывки фраз.

Избранника богов усадили на скамейку. Ночной Цветок опустилась рядом и обняла за плечи - парень не сопротивлялся. Нисходящая Сипуха устроился впереди на корточках.

– Мы победили!
– сказал наследник касика и улыбнулся.

– Не мы - они, - слабо отозвался Несауальтеколотль.

– Нет, мы. Боги с нами за одно.

– Ты думаешь?

– Я знаю.

Голодная Сова полностью пришёл в себя. Взгляд стал ясным, тело слушалось. Только колено и бок немного болели от падения. Подошёл Уэмескитль:

– Все заговорщики схвачены и связаны, их союзники из Ауэуэцинко тоже. Твои родители в безопасности, но мы сказали им не выходить на улицу. Где прикажешь разместить пленников?

– Сколько их?
– спросил молодой воин.

– Тридцать два вместе с нашими, - ответил начальник стражи.

– Перенесите вещи господина посла к нам. Часть бунтарей отправьте в его хижину. Освободите зал дворца, и ведите туда остальных. Доложи, как будет готово.

– Хорошо, - кивнул боец.

– Надеюсь, ты не против. Но я тебя всё равно не могу теперь одного оставить, - обратился Чикуатемок к возжигателю копала, - Идти можешь?

– Нет, не против. Идти? Да, могу - уверенно подтвердил жрец.

– А не заглянуть ли нам домой к безбожнику Тлилтеоакомталю? Думаю, нас ждёт много интересного.

Он подал руку другу и помог встать. Йоуальшочитль вопросительно посмотрела на брата.

– Нет-нет, ты не идёшь, сестричка. Отправляйся к родителям, расскажи, что всё хорошо и какая ты сегодня героиня.

Девушка манерно поджала губки.

– Ну же, не капризничай. Папе с мамой нужна твоя забота. Они пережили не меньше нашего, - смягчился сын вождя.

Тут вмешался служитель. Он обнял её, прижал к себе и погладил по волосам. Какая же она хрупкая, и откуда взялось столько смелости?

– Ночной Цветок, ты спасла нас. Не будь тебя, нас бы уже не было в живых. В тебе сердце пумы, душа настоящего воина. Не знаю, как отблагодарить тебя. А ещё я не побоюсь и скажу: прости нас. Мы не верили тебе, а ты хотела нас предупредить. Гордость не позволяла нам доверять женщине. Честно признаюсь, мы были не правы, - мужчина, сделал паузу, - Но ты уже сделала достаточно. Ступай, успокой матушку, пользы от того будет больше, чем, если ты пойдёшь с нами, да приготовь нам чего-нибудь вкусненького, а то мы почти целый день ничего не ели.