Волхв-самозванец
Шрифт:
— Больше никого нет? — деловым тоном поинтересовался Прокоп.
— Палач ушел куда-то, — сообщил я.
— Вот и прелестно, просто-таки расчудесно. Никто побегу не помешает.
Домовой проворно распутал узлы, освободив меня от опостылевших веревок. Я размял кисти рук, похлопал по ногам и довольно улыбнулся. А жизнь-то налаживается!
— За мной! — скомандовал домовой и юркнул в дыру. Я приблизился к ней, почесал затылок и пришел к выводу, что этот путь для меня недоступен. В вырытый
— Эй, Прокоп!
— Что?
— Ты давай, ползи домой, а я пойду другим путем.
— Это почему?
— Лаз слишком узкий.
— Ой! — хлопнул себя по лбу Прокоп. — А ты попробуй выдохнуть…
— Столько не выдохнешь…
— Что же делать? — пригорюнился домовой, пятясь из отверстия.
— Надо на диету садиться, — посоветовал Гнусик.
— Попробую сбежать через двери, — игнорируя моего теневика, ответил я.
— Не выйдет.
— Это почему?
— На выходе четверо стрельцов в карауле…
— Да прорвусь.
— …и толстая дверь, обитая железом и отворяемая лишь снаружи.
— Это уже плохо. А как же палач выходит? Может, есть потайной ход?
— А он и не ходит никуда — здесь живет. Только для исполнения приговора наружу выбирается. Тяп голову — и обратно, в свое подземелье.
— Отшельник, значицца.
Домовой шмыгнул носом и со злостью пнул ногой стену.
— Да ты не переживай, — сказал я, положив руку ему на плечо. — Отправляйся домой, я что-нибудь придумаю.
— Но…
— Ты ведь уже освободил меня, частично. Остальное я сам сделаю. Вот немного поразмыслю и придумаю.
— Я останусь здесь, — заявил Прокоп. — Вместе прорываться будем.
— Спасибо, но ты лучше сделай кое-что другое.
— Что?
— Мне нужно, чтобы ты пробрался к царевне и передал ей следующее: пусть не волнуется — со мной будет все хорошо, и еще скажешь ей, что я ее люблю.
— Неужели это так важно? Здесь когти рвать нужно, а ты все про сантименталии. Не до соплей нынче, голова дороже.
— Так ты передашь?
— Передам, — насупился домовой.
— А как там баюн поживает?
— Да я его уже несколько дней не видел, — сообщил Прокоп.
— Наверное, сочиняет очередную балладу: «О гибели героического волхва».
— Фраер волосатый. Как глотку рвать — он первый, а как… Писака!
— Отправляйся, пока палач не вернулся проверить, как я здесь.
— Эх! — Прокоп махнул рукой и нырнул в прорытый им ход.
— До встречи, — бросил я ему вслед.
— До встречи, — донесся приглушенный ответ. Вернувшись к столу, я забрался на него и принялся анализировать сложившуюся ситуацию.
Единственный выход, который приходит мне на ум, — побег во время транспортировки на место казни. Рвануться, перелететь через конвоиров, и рысью к дому. С помощью Троих-из-Тени эта часть побега должна удаться. С учетом неширокого распространения в сказочной Руси луков. Все больше для охоты… Затем ныряю в подвал, и через мгновение я уже совершенно недосягаем для преследователей. С этим все понятно, а вот как быть с Аленушкой? Ладно, об этом подумаю после, в более спокойной обстановке, без давящего на сознание дамоклова меча.
Задумавшись, я не сразу заметил, как воздух передо мной начал сгущаться, наполняя полумрак темницы яркими статическими разрядами. Волосы поднялись дыбом, холодок пробежал по спине. Хлоп! Сгусток искрящихся зигзагов лопнул, и на его месте возник голографический мираж. Лицо Бабы Яги с достопримечательным носом, украшенным волосатой бородавкой, некоторое время внимательно рассматривало меня, затем, придя к определенным выводам, скривилось в улыбке и что-то прошамкало. Поскольку читать по губам я не умею, а бегущей строкой ретрансляцию не сопроводили, то мне осталось только развести руками:
— Ничего не понимаю.
Баба Яга с удвоенным старанием принялась мне что-то втолковывать.
— А звук передавать нельзя?
Яга хлопнула себя по лбу и исчезла из поля зрения.
Некоторое время я любовался ленивым бегом мухи по закопченной стене, затем в эфир прорвались вздохи и охи. Кто-то голосом Бабы Яги матерно выругался в адрес наглых червей, которые умудряются забраться в волшебные яблоки, словно им настоящих мало.
Лицо Яги вернулось на место и обеспокоенно произнесло:
— Раз, два. Как слышно?
— Слышимость нормальная, — сообщил я ей.
— Молодцом держишься, голубь, — сказала Яга. — Новости у меня для тебя хорошие есть.
— Какие?
— Нашла я в чулане баночку заветную…
— Поллитру, что ли?
— Да где ж ее столько наберешь?! Но и того, что есть, хватит с лихвой.
— Для чего?
— Голову тебе приживить да воскресить.
— Как?
— Водицей живою.
— А вдруг она просроченная, выветрилась давно.
— Да не должна бы, — неуверенно возразила Яга. — Нужно попробовать.
— Лучше не нужно. Я расставаться с собственной головой и на миг не желаю.
— А что же делать? Казнь-то царевым указом назначена.
— Убегу.
— Не по-молодецки это как-то.
— Зато голова цела.
Баба Яга довольно усмехнулась, обнажив свой единственный зуб:
— Умен. Ну да я на всякий случай водицу с собой захвачу, вдруг пригодится.
Изображение пошло рябью.
— Вот же неугомонный слизняк, опять чего-то там прогрыз.
— До встречи, — крикнул я до того, как связь окончательно прервалась.