Волк по имени Зайка
Шрифт:
Я устроилась поудобнее. Колин уже уснул, а я все еще бдила. И дождалась.
Мы называем его часом лешего. Самый тяжкий предрассветный час, когда всех мучают кошмары, когда люди умирают, а лошади укладываются на землю и ждут рассвета, а ночь сгущается, трогает холодными липкими пальцами плечи и кажется, что утро никогда не придет.
Колин спал глубоким спокойным сном. Придремал и часовой, а вот пленник, наоборот, оживился. Мне даже поворачиваться не надо было, чтобы видеть — преимущество заячьих глаз.
Потянулся
Как интересно-то…
Я не стала ждать, пока он перепилит веревки, вот еще не хватало. Потихоньку подползла к Шакру — и чувствительно цапнула его за руку.
И тут же отскочила в сторону.
Вовремя.
Старый вояка явно попытался лишить Колина домашнего любимца. Таким ударом из меня бы заячий блинчик с глазками получился. Не вышло.
Крашри замер, но было поздно. Шакр проснулся, огляделся, увидел меня, потом увидел Крашри, изогнувшегося в тщетной попытке достать лезвие — и все понял.
— Ах ты ж…
Какие интересное слово. А я таких и не знала? Надо запомнить…
Шакр поднялся, пнул ногой капитана, возвращая его на место, обстоятельно завязал ему рот полосой ткани, в которой я опознала использованный бинт, прикарманил лезвие…
Крашри зарычал сквозь кляп. Вот теперь от него пахло правильно. Гневом и безнадежностью. Шакр огляделся, нашел меня взглядом, посмотрел на лезвие, на свою руку…
— М–да…
Больше он ничего не сказал. Я прижала уши и вернулась к Колину.
Будем надеяться, мне не свернут шею из-за моей исключительности?
Корт Шакр, десятник стражи.
Я посмотрел на лезвие в своей ладони. Понятно, почему эта гадина так просила оставить ему рот открытым. Хорошее лезвие, тонкое, острое — прелесть. Себе надо будет зашить.
И опять зайчиха меня разбудила. Хм–м…
Странно это как-то. Слишком она умна для дрессированного зайца. Но что это еще может быть?
Нечисть?
Ага, вот такая у нас нечисть, людям помогает, живота своего не щадя… в облике зайца. Кому расскажешь — до соплей досмеются. Нечисть же от крови звереет, кидается, грызется…
Оборотень?
Заяц?! Вот уж даже не смешно. Волки есть, медведи тоже, вообще оборотни — это зверье. Дикое. Но чтобы заяц… нет, бывает что-то схожее по массе. Так еще до оборотней–муравьев докатимся, а что, дома ж они строят? Умные, а что мелкие — наплевать, зато дворцы какие…
Да нет, это бред.
А вот насчет голой девки, которая лойрио перевязывала — точно нет. Следы я и сам посмотрел — была такая. Пятки голые, маленькие, может, и правда лесная дева?
По легендам — они с людьми не гнушаются и поближе пообщаться, и траву спиной помять, хоть и далеко не со всеми…
Если такая положила глаз на Колина, то…
Ладно!
Главное опасности для мальчишки нет, а остальное — неважно.
Надо попробовать придремать хоть чуток еще. Возраст у меня не тот — сначала драки, потом ночи бессонные… пока все спокойно — спать.
Вадан Тарп, лучник.
Я лежал, смотрел в небо и думал. И нечего фыркать в этом месте, что я — дурак, что ли?
Мысли были печальными и тоскливыми.
Ладно — капитан, ему терять нечего, да и награда может быть достойной при удаче. А вот я как попал во всю эту свистопляску?
Когда капитан предложил нам съездить за лойрио Торвальда и убить его — мне дурно стало. Я аж слюной поперхнулся, хорошо хоть стоял позади всех, и незаметно было. Но сказать ничего не успел — и оно к лучшему. Иначе убили бы, как потом с Маки и произошло. Нам-то капитан доверял, на нас и решил это все взвалить.
Я и сам думал отвалить в сторонку, но только шанса не подворачивалось, а уж когда Маки прибили…
На дороге я честно держался позади всех, стараясь не попасть под стрелы или мечи, стража у мальчишки оказалась зубастая и в кольчугах, так что кое–кого они положили, а уж когда оглушили капитана — стало понятно, что добра ждать не приходится — и я удрал.
А теперь мы все изменники?
Э, нет, тут явно можно покрутить. Сбегать из родной страны потому, что двое лойрио не поладили, а я не успел вовремя выскочить? Не много ль радости? Что дураки — это верно, а только за подчинение командиру голову не сносят. Даже когда мятежи случаются, победитель никогда солдат не казнит, потому как они по приказу сражались.
Сбежало нас четверо, но мне с остальными троими было не по пути. По той тропинке пойдешь — навсегда пропадешь. Сначала чужое имя, потом чужая жизнь, потом дорога и чужое добро, а потом — веревка. Одна и личная, но болтаться на ней мне не хочется.
А теперь мы в жернова можем попасть. А можем и выскользнуть. Я могу…
Командира послушать — дело одно, тут никто меня не упрекнет. В бега податься — другое, на дорогах разбойничать и вовсе третье.
Нет, на такое я не пойду. А вот куда пойду?
А отправлюсь-ка я к Колину. То есть к лойрио. Брошусь в ноги, покаюсь, все расскажу, чему свидетелем был. Сразу они мне, как пить дать, не поверят, но потом, по прошествии времени…
Да в крайнем случае и уйти можно.
Но человеком же! Не предателем! Даже если и кару какую наложат — повинную голову меч не сечет. Крови на моих руках нет, совесть чиста — можно попробовать.