Волки и надзиратели
Шрифт:
Я кружился с женщиной-фейри. Этот танец нельзя было сравнить с тем, чему учили в школе. То были танцы из брошенных взглядов и задевающих пальцев, манящих, но всегда защищенных достоинством.
В этом танце не было приличий. Фейри сжала мои ладони и опустила на свои бедра, которые покачивались в такт мелодии. Она опустила ладони на мою грудь, и, к моему удивлению, моя туника расстегнулась, рубаха была расшнурована, и ее ладони были на моей голой груди. Я попытался отпрянуть, но она рассмеялась и притянула меня ближе.
Мы
Я вдруг повернулся… и увидел лицо Бриэль.
Весь мир остановился.
Где-то вдали звучала музыка, двигались тела, звучал смех и песня. Но этого не было в этом кусочке пространства и времени. Тут было место только для нас двоих.
Ее волосы выбились из пучка, упали на плечи. Ее грудь вздымалась от танца, румянец выступил на коже. Ее глаза сияли огнем фейри.
Она еще никогда не была красивее.
Я едва дышал. Опасное желание кипело во мне, пробужденное танцем. Но я моргнул, тряхнул головой и заставил себя снова на нее посмотреть, увидеть Бриэль. Не просто красивую девушку, а личность, которую я знал, которую стал уважать.
Жгучее желание угасало. Я не был зверем, я не был рабом похоти. Было нечто большее во мне. Нечто глубже и сильнее.
— Бриэль, — прошептал я и шагнул к ней, сокращая расстояние между нами.
Она не слышала мой голос из-за музыки, но смотрела на мои губы.
Я сделал еще шаг, и она вздрогнула. Я боялся, что она убежит, скроется в толпе. Я хотел поймать ее руки, удержать ее на месте. Но не мог. Она была дикой, красиво неприрученной. Если я попытаюсь ее удержать, управлять ею, я не преуспею.
И я замер, руки были по бокам, дыхание застревало в груди. Я просто смотрел ей в глаза.
Она не вздрогнула. Она шагнула ко мне.
Между нами почти не было расстояния. Дюймы.
Я смотрел в ее зеленые глаза, отчаянно пытался прочесть эмоции там. Но они были глубокими, таинственными. Одно неверное движение, и она убежит. Но если я не буду двигаться, что-то робкое между нами порвется и пропадет навеки.
Я открыл рот. Пытался снова произнести ее имя.
И не смог.
Я опустил голову. Медленно. Мои ладони оставались по бокам от меня. Мой взгляд скользнул с ее глаз на губы. Они были нежными и полными, красными в сияющем свете напитанных магией фонарей. Они медленно приоткрылись.
Я замер, мой рот был над ее. Ощущал сладость ее дыхания, тепло связи между нами, которая была лишь обещанием. Она с дрожью вдохнула. А потом ее ладонь поднялась, пальцы задели мое лицо. Я смотрел в ее глаза так близко к моим, я мог упасть в них и утонуть.
— Ох!
Кто-то грубо толкнул меня сзади, и я врезался в Бриэль, обвив ее руками. Ее тело напряглось, и я быстро отпустил и отпрянул, извинения подступили к языку. Но, когда я отпрянул от нее, мы были уже не на лугу. Мы как-то стояли в тенях Шепчущего леса. Только вдвоем. За нами были танцующие, кружились в дикости чар Ночи Глорандаль, озаренные сиянием зачарованных фонарей. Но тут был только свет луны.
Я охнул и посмотрел на бледное лицо Бриэль. Она отошла от меня, прильнула к дереву, тяжело дыша. И глядя на меня.
— Бриэль, — прошептал я.
Я не знал, кто двигался первым, она или я.
Не важно.
Мы оказались вместе, мои руки обвили ее талию, притянули ее ближе, ее руки обвили мою шею. Мои губы оказались на ее, голодные, отчаянные. Полные желания, которое я едва осмеливался признавать до этого. Я отдавал ей все этим поцелуем, все, что не должен был. Я открылся агонии уязвимости, неизбежной боли от разделения.
Но я не мог ничего поделать. Не тут. Конечно, будет боль, любовь была болью. Сладость не могла быть достаточно сладкой без нотки горечи. Но жизнь без любви не была жизнью. Я знал это лучше многих. И я буду терпеть шок и боль этой любви ради одного момента. Этого ужасного и прекрасного момента поцелуя с ней, ее ответа.
Я повернул голову, пытаясь ощутить ее сладость с нового угла. Она сжала мою шею сзади, ее пальцы поймали мои волосы, притянули меня к себе.
Но, когда наши губы встретились, я ощутил изменения.
Я отпрянул, глядя на нее.
Ее глаза расширились, сияли в свете луны. Она тихо охнула.
— О! — выдохнула она. — О, Дир…
От звука моего имени — ужасного, данного ведьмой — я отпустил ее и отпрянул. Я замотал головой, которая вдруг оказалась тяжелой на моих плечах. Мои ладони сжали череп, пальцы с когтями впились в скальп. Я как-то танцевал до полуночи, не поняв этого. Защита ночи угасала, и зверь быстро проступал.
Я отвернулся от нее, сжался. Рев гремел в моем горле, и боль сотрясала скелет, кости ломались и меняли облик быстрее обычного. Швы одежды натянулись, рвались.
— Дир! — завопила Бриэль.
Это было как нож в спину, мое имя зверя, произнесенное ею. Губами, которые мгновения назад были моими.
— Не смотри на меня! — прорычал я. Я не знал, почему это было важно. Она видела меня таким много раз. Но теперь это ощущалось неправильно.
— Дир, прости, — не отступала она. Ее шаги приближались, рука тянулась к моему плечу. — Прошу, не…
— Отстань от меня! — я повернулся, щелкнул зубами в дюймах от ее ладони. Она отпрянула, глаза расширились от страха в свете луны. — Иди, Бриэль, — сказал я едва слышно за рычанием зверя. — Уходи отсюда, уходи от меня!