Волков. Гимназия №6
Шрифт:
— Диктатуру? — Здоровяк на парте впереди снова поднял здоровенную ручищу. — Но это же… получается — это плохо? Так, Иван Павлович?
Парню явно не слишком-то легко давался урок. Он то ли не блистал врожденным умом, то ли просто не понял часть мудреных слов — поэтому и зацепился за одно из знакомых.
— Плохо? Пожалуй, можно сказать и так. Хоть и не нам с вами, Фурсов, осуждать друзей государя. — Учитель улыбнулся и покачал головой. — Как бы то ни было, при всей сомнительности своих методов, самураи способны удержать власть и навести порядок. В каком-то смысле в Японии до сих пор тлеет гражданская война, и сторонники парламентской системы опираются на интересы некоторых европейских держав. А сёгун
Видимо, учитель сам любил эту тему — его голос оживился, да и сама речь стала куда занятнее — не заученной лекцией, а скорее рассуждением. Не то, чтобы в совсем уж вольной форме, и все же куда менее похожей на зазубренные абзацы из учебника.
Впрочем, ничего удивительного. Современная политика всегда волновала умы куда больше того, что уже стало историей.
— И при всех различиях в географии, языке, культуре и даже форме правления как таковой, у России и Японии куда больше общего, чем может показаться на первый взгляд. — Учитель снова не торопясь направился от доски к дальнему концу класса. — И хотя сословие самураев нельзя считать абсолютным аналогом отечественного дворянства и даже аристократической верхушки в лице древних родов — сходство очевидно. Во-первых, и российские, и японские князья-даймё в большинстве своем происходят из военных и по сей день куда чаще предпочитают военную, а не гражданскую службу. А во-вторых…
— Талант, — догадался кто-то на первой парте. — Все князья обладают Талантом.
— Верно… Практически все, — довольно закивал учитель, даже не обратив внимания на формальное нарушение дисциплины. — Но общие черты, конечно же, прослеживаются не только в этом. И российское, и японское общество построены на традициях — и поэтому оба они в той или иной форме противопоставлены обществу западному… Впрочем, на этом мы останавливаться не будем. — Учитель, похоже, сообразил, что его уже изрядно унесло в сторону от основной темы занятия. — Также из очевидных сходств следует отметить военизированную составляющую… Обратите внимание, господа — даже в вашей гимназической форме можно увидеть черты армейского мундира. — Учитель для пущей убедительности указал на лацканы собственного пиджака — который, впрочем, как раз имел крой исключительно гражданский. — И дело, конечно же, не только в последствиях недавней войны, которая затронула обе великие державы. Но также и в общей проблеме, с которой мы столкнулись позже. И Япония, и Европа — и все же в первую очередь наша с вами страна — Россия.
— Прорывы… — пробормотал кто-то с задних рядов.
— Верно. — Учитель снова удовлетворенно закивал. — Но о них вам лучше расспросить Никиту Михайловича в классе естественной истории… Он как раз следующий после моего.
Глава 9
— Ну что, продолжим, господа гимназисты?
В отличие от своего седовласого и солидного коллеги, Никита Михайлович — учитель естественной истории — выглядел не видавшим виды, а скорее наоборот. Слишком уж молодым и свежим для своей должности. И то ли беззаботным, то ли обладавшим какой-то особенной легкостью, которую люди с годами обычно утрачивают. Он тоже носил гражданское — и, похоже, был тем еще модником.
На учителе оказалась белоснежная манишка — а может, и самая настоящая сорочка из тонкой ткани. Узкий длиннополый пиджак: не просто темный, а черный, как уголь — явно сшитый на заказ и совсем недавно. Брюки из той же ткани и блестящие лакированные ботинки. Пижонский облик дополняла цепочка часов, свисающая из кармана — вряд ли золотая, однако уж точно и не из дешевых.
Не знаю, требовал ли местный устав от учителей стричься коротко, но если и так, Никите
Впрочем, и местные пацаны его, похоже, любили. То ли за вольные манеры, то ли за мягкий характер, то ли потому, что Никита Михайлович сам был похож на гимназиста — разве что немного постарше… А еще он, похоже, умел действительно интересно рассказывать — даже о самых скучных вещах.
— Прорывы? — Никита Михайлович картинно наморщил лоб. — Надо сказать — не самая простая тема. Современная наука пока еще не способна ответить на многие вопросы. И делиться с еще не окрепшими умами собственными домыслами и предположениями было бы…
— Просим! — тут же хором завопили неокрепшие умы на первых партах. — Неужто вы не знаете?
— Должен признаться, что доподлинно мне известно лишь немно-о-огое, — протянул Никита Михайлович — но тут же улыбнулся и с явной охотой продолжил: — Кто-то считает Прорывы божьим наказанием за человеческие грехи. Кто-то — вратами в другие миры, которые нам однажды суждено посетить и исследовать. Кто-то — особой точкой в пространстве, собирающей и излучающей энергию, способную наделить некоторых людей Талантом.
Никита Михайлович сделал самую настоящую театральную паузу — видимо, думал, что его тут же начнут засыпать вопросами. Но вместо этого господа гимназисты, наоборот, притихли — и оставалось только рассказывать дальше.
— В каком-то смысле прав каждый из них: Прорывы действительно опасны — и не только из-за тварей, которые из них вылезают, но и сами по себе. И они действительно напрямую связаны с энергией. — Никита Михайлович подхватил со стола указку и крутанул ее в руке. — Во всяком случае, даже самые скромные из ученых умов способны увидеть прямую связь между Прорывами и необычными Талантами людей, которых принято называть Владеющими. И пусть пока наука не в силах объяснить природу этой закономерности — само ее существование является неоспоримым фактом, милостивые судари.
— Как же так, Никита Михайлович? — снова подал голос уже знакомый мне здоровяк по фамилии Фурсов. — Выходит, Таланты у родов — это все Прорывы и энергия, а не святая благодать? Так, получается?
— Может статься, что и так, Дмитрий, — хитро улыбнулся Никита Михайлович — и тут же добавил полушепотом: — Только на законе божьем не ляпни, брат. А то отец Андрей тебя из класса выгонит.
Гимназисты хором засмеялись — и я, кажется, начал соображать, за что на самом деле местная братия так жалует учителя естественной истории. Одной репутации вольнодумца и знатока вполне хватало, чтобы завоевать немалый авторитет — а уж в комплекте с эффектной внешностью и этаким романтическим флером подобное и вовсе превращало Никиту Михайловича чуть ли не в божество.
— И это ни в коем случае не домыслы, а наблюдения. Свершившийся факт. Первые упоминания о Владеющих появились задолго до Рождества Христова. Сверхчеловеческие возможности и силы приписывались, к примеру, египетским фараонам, которые в те времена считались прямыми потомками богов. — Никита Михайлович уселся прямо на учительский стол. — Но я не уверен, что все эти папирусы можно считать надежным источником. Средневековые летописи заслуживают немногим больше доверия, но их сохранилось слишком много, чтобы все до единой оказались выдумкой. И именно эту эпоху в современной естественной истории и принято считать положившей начало всем Талантам. И — как следствие — именно тогда и появились династии Владеющих, которые теперь носят княжеские титулы.