Вольноопределяющийся
Шрифт:
Лошадок пощадил, стрелял исключительно в людей. Потеряв управление, животные забеспокоились и устроили невообразимую давку, в результате многие пострадали. Наконец, сориентировавшись в ситуации, начали разбегаться в разные стороны, теряя по ходу мертвых седоков.
Пятеро бойцов передового дозора вместо того, чтобы грамотно разобраться в окружающей обстановке, тупо рванули обратно на звуки выстрелов, направив стволы своих карабинов куда угодно, только не в мою сторону. Разумеется, я не мог не воспользоваться удачным моментом и пятью точными выстрелами в голову отправил их в мусульманский Рай.
— Во бля! — первое, что вырвалось у меня после того, как я смог осознать результат проделанной работы. — Ну ни
И действительно прям как из пулемета шмалял, вот только никакой скорострельный агрегат не даст столь поразительной точности — ни одной пули мимо цели, при этом все выстрелы гарантированно смертельные, в контроле нет надобности.
Первым делом взял под внешнее управление пару дюжин лошадок, не успевших далеко удрать. Освободил их от застрявших в стременах погибших людей. Здорово я придумал — все-таки ехать — не идти. Почему бы не воспользоваться удачным моментом? К тому же, в седельных сумках персидских воинов непременно хранятся запасы еды, а мне еще ораву мужиков в течение довольно длительного времени предстоит кормить. Ментально успокоил животных, отвел подальше от мертвых тел, приказал пастись на придорожной травке и никуда не отлучаться.
После чего нащупал ауры своих офицеров. Сидели голубчики в придорожных кустах и пытались подсматривать за моими действиями. Разумеется, из-за тумана толком ничего не увидели.
На мой оклик примчались довольно быстро. Тут прямо как по заказу налетел свежий ветерок и отодвинул туманную хмарь куда-то выше в горы. Вид куч разбросанных вдоль дороги мертвых тел изрядно впечатлил попутчиков. Это они еще не всех видели — примерно треть утащили с собой лошади. Однако и того, что осталось вполне хватило для бурных выражений восторга по поводу моих снайперских способностей.
— А ведь ни одного раненого — все наповал, — после осмотра мертвых восхищенно цокнул языком капитан Максимов. — При таких талантах вам, Андрей Драгомирович, прямая дорога в артиллерийское училище.
— Не, Николай Николаевич, мне и в стрелках неплохо. К тому же, посвящать всю свою жизнь воинской службе не намерен. Вот закончится война, продолжу учебу на медицинском факультете, а потом видно будет. Предпочитаю людей лечить, а не убивать.
На что присутствующие дружно переглянулись, а подполковник Козинцев с нескрываемой ехидцей в голосе заметил:
— Не знаю, какой из вас получится лекарь, а вот стрелок вы просто феноменальный. Пятьдесят три выстрела и практически все в цель. И это в условиях ограниченной видимости! — Вот же зануда штабной, выстрелы успел сосчитать и обстановку оценил. Наблюдательный, однако.
— Меня с самого раннего детства один казак натаскивал на разного рода уловки. Завяжет глаза, чтобы ничего не видно было, дернет за веревочку подвешенную к ветке дерева банку с камешком внутри. Когда звякнет, приказывал стрелять. Коль не попаду, подзатыльник прилетал, крепкий такой. Тут вольно или невольно стрелять на звук научишься. — Я поспешил дать объяснение насчет первоисточника своих достижений в стрелковом искусстве. Блин, врать и извращаться приходится едва ли не на каждом шагу, скоро настоящим артистом стану погорелого театра.
Обирать мертвые тела не стали — не принято в это время заниматься мародерством. Я лишь поснимал с шеи каждого убитого личные жетоны. Признаться, не удержался, открутил с груди командира конной полусотни пару орденов размером с чайное блюдце каждый, усыпаны драгоценными камнями. Непростой воин и скромностью не страдает — это же надо, пойти в бой с такими цацками. Неужто рассчитывал напугать ими неприятеля? Хе-хе-хе.
Пока я занимался сбором доказательств своего героизма один беспокойный лейтенант попытался обзавестись короткостволом и спрятать его за пазухой от моего проницательного взгляда.
— Виктор Александрович, я настоятельно не рекомендую
Отдал, куда же ему деваться. Правда при этом скорчил недовольную рожу. А мне плевать, друзьями нам никогда не бывать, а коль удумает что-то нехорошее в отношении меня — ему же самому и станет от этого худо. Никакие гридни не спасут.
Кстати, насчет гридней, мне доподлинно известно, что его юную тушку охраняла группа одаренных. Так что с ней стало и почему не предотвратили его попадание в плен? Вопрос интересный, но неактуальный. Орлова спрашивать не имеет смысла, даже опасно, ибо не по чину какому-то прапорщику знать о скрытой группе его магической силовой поддержки. Наверняка Новикова также «пасли». М-да, сплошь какие-то тайны мадридского двора.
Ладно, плевать, для меня сейчас важнее всего доставить офицеров до своих, да сдать в надежные руки, непременно на глазах людей, чтобы не затерли и не оттеснили от полагающихся бонусов. А потом, как говорится — баба с возу, кобыле легче, вернусь в свой взвод. Если отстранили от командования подразделением, как без вести пропавшего, попрошусь рядовым снайпером. Хотя, вряд ли получится, я всё же надеюсь на офицерское звание и высокий орден, это позволит мне получить дарованное царем дворянство, которое со временем постараюсь сделать наследным. Ладно, лучше заранее такие вещи не планировать ибо, как говорят умные люди — загад не бывает богат.
После сбора вещественных доказательств очередного моего подвига сели на лошадок и, отъехав на пару верст от места массового побоища, решили немного передохнуть, а заодно и подкрепиться. Место приятное — окруженная высоким кустарником поляна с хоть и пожухлой, но вполне съедобной для лошадей травой, рядом ручей с чистой водой горных ледников.
В казане, оказавшемся в одной из седельных сумок, я решил приготовить настоящий плов по рецептам еще той реальности, благо все необходимые ингредиенты оказались в наличии, даже мясо молодого барашка, бережно упакованное в широкие листья какого-то растения еще и в чистую ткань… Пока промывал рис, нарезал мясо, лук, морковь и подготавливал все прочие составляющие будущего кулинарного шедевра, господа офицеры натаскали хвороста и разожгли костер с помощью трофейных спичек опять же французского производства и не очень качественных, поскольку зажглась всего лишь одна из трех. Хорошо подзаработали на этой человеческой бойне ушлые буржуины с берегов Сены, наверняка, все застарелое барахло спихнули шаху.
Через час в подвешенном над костром котле булькало, над лесной поляной благоухало чудными ароматами восточного блюда. Мне оставалось лишь сунуть в почти готовое яство с полдюжины головок чеснока и еще немного подождать.
Тут из лесных зарослей вышел некто весьма престранной наружности. Вне всякого сомнения, представитель вида хомо сапиенс, но какой-то необычный. Длинные волосы на голове из-за грязи неопределенного цвета растрепаны. Борода и усы неопрятно всклокоченные, вроде бы, когда-то были рыжими, сейчас, скорее, сивые. Одет, если можно так сказать, в сомнительной свежести набедренную повязку. Человек был высок, широкоплеч, довольно худ, нет, скорее жилист и, вне всякого сомнения, крайне силен. Открытые участки кожи представляли собой сеть шрамов самого разного размера от малых царапин до безобразных широких и длинных белесоватых полос. Живого места не наблюдается. Создавалось впечатление, будто это тело продолжительное время прокручивали вместе с булыжниками в камнедробилке, а потом поместили в клетку с дикими зверями, где его также основательно потрепали. Взгляд синих глаз диковато-пронзительный. Оценить хотя бы приблизительно его возраст не представлялось возможным.