Вольные стрелки
Шрифт:
Молодой вождь техасцев прислушивался некоторое время к звукам быстро удалявшихся шагов, затем он обернулся.
— Как, ты еще здесь? — с изумлением воскликнул он, заметив полковника. Еще на асиенде дель-Меските, после похищения Кармелы, они незаметно перешли в разговорах наедине на ты, сближенные общим горем.
— Да, брат мой, я еще здесь, — отвечал тот печально.
Ягуар быстро подошел к нему и пожал руку.
— Что ты хочешь сказать мне, друг мой? Не о новой ли какой беде принес ты мне весть?
— Увы! Друг мой, о какой еще большей беде могу я принести весть тебе, кроме той, которая разрушила наши
— Получил ты известие о наших друзьях?
— Никаких.
— Транкиль?
— Не знаю, что сталось с ним.
— Чистое Сердце?
— Исчез тоже.
— Слушай, брат мой, это не может долее продолжаться так, это надо прекратить во что бы то ни стало. У меня нет сейчас времени, чтобы объяснить тебе некоторые обстоятельства, которые ты должен знать, но завтра мы увидимся.
— Где и когда?
— У Сальто-дель-Фрайле, в четыре часа пополудни.
— Почему так поздно и далеко?
— Потому что здесь за это время произойдет нечто, о чем я сейчас не могу тебе сказать ни слова, но что заставит меня, вероятно, переплыть на тот берег залива.
— Я не имею права требовать у тебя объяснения твоих слов, брат мой, но берегись: что бы ни затеял ты, тебе придется иметь дело с беспощадным врагом. Генерал вне себя от гнева и раздражения против тебя, и весь свой талант и опыт он употребит на то, чтобы отомстить тебе, и уж не упустит случая, если только ты попадешься ему.
— Я это знаю, но alea jacta est 26 . К несчастью, пути наши расходятся. Но Господь на стороне правого. Еще раз твою руку — и прощай.
— Прощай, до завтра, брат мой. Так значит, у Сальто-дель-Фрайле?
— Разве только смерть помешает мне прийти на свидание, мною же назначенное.
Оба врага по политическим убеждениям, связанные вместе такой глубокой, нежной дружбой, пожали друг другу руки и расстались.
Полковник завернулся в свой плащ, вышел из дома, и скоро до слуха Ягуара долетел стук захлопнувшейся калитки.
26
Жребий брошен (лат.)
Еще ранее того генерал, уходя, велел одному из своих офицеров снять окруживший дом Ягуара отряд солдат и увести его в казармы. Улица была совершенно пуста.
Ягуар был так уверен, что генерал Рубио исполнит принятые условия, что не стал даже проверять это.
Как только он остался один, он закрыл подземелье, нажал пружину потайной двери и вошел в тот самый коридор, куда скрылись перед приходом генерала его друзья и сообщники вслед за Джоном Дэвисом.
Этот коридор после нескольких поворотов приводил в довольно большую залу, где, молчаливые и сумрачные, сидели все заговорщики, держа наготове оружие и чутко прислушиваясь, не потребуется ли вождю их вмешательство. Ланси караулил у дверей, дабы предупредить о каком-либо неожиданном осложнении. Ягуар взял у него и надел свою маску, засунул за пояс пистолеты и вошел в залу. Когда заговорщики увидали его, между ними пробежал радостный шепот, но молодой вождь сделал знак, что желает говорить, и все умолкли.
— Друзья, — начал он печальным голосом, — я принес вам нерадостную весть. Если бы я не принял надлежащих мер, всех нас теперь захватили бы. Между нами затесался предатель, он передал главнокомандующему самые точные и подробные сведения о наших планах. Чудо спасло нас.
Ропот негодования пробежал среди собравшихся, инстинктивным движением все они отодвинулись друг от друга, круг расширился, загорелись дикие, подозрительные взгляды, руки стали хвататься за оружие. Воцарилось глубокое молчание, у каждого мелькали вопросы: не тот ли? не этот ли? — и в то же время каждый чувствовал, что и о нем так же могут думать другие. Большая зала освещена была всего одной лампой, бросавшей красноватый свет, колебавшийся при каждом порыве ветра, врывавшемся в раскрытые окна. Суровые лица заговорщиков, омраченные обуревавшими их сомнениями, казались совсем дикими при этом странном освещении, при этих бегающих тенях.
После минутного молчания Ягуар вновь начал твердым голосом, ясно произнося каждое слово:
— Но, друзья, теперь уже не так важно, что подлый изменник проник в нашу среду — прошло время боязливых начинаний, непрестанных колебаний, мы вступаем теперь в открытую борьбу. Прочь эти тайные сборища, прочь маски, — прибавил он, сорвав и отбросив свою, — пусть враги наконец узнают нас в лицо, пусть убедятся они, что мы провозвестники свободы, которая маяком, путеводной звездой горит впереди и манит к себе нашу родину.
— Ягуар! — воскликнули заговорщики и радостно бросились к нему.
— Да, я Ягуар, — продолжал вождь вольных стрелков, и в голосе его послышалось дрожь от охватившего его вдохновения, — я тот, кто первым в Техасе осмелился подняться против поработителей, я тот, кто поклялся сделать вас свободными и кто сдержит клятву, если только Богу не будет угодно отозвать его раньше к Себе. Но теперь пусть предатель, продавший нас, кончает свое дело, пусть пойдет и заявит главнокомандующему, кто такой я на самом деле. Генерал почти догадывается об истине и рад будет приобрести уверенность. Это последнее сведение будет оплачено, без сомнения, самым щедрым образом! Но пусть он спешит — завтра будет уже поздно.
В этот момент один из собравшихся проложил себе дорогу, раздвинув направо и налево теснившихся к Ягуару людей, и стал лицом к лицу перед своим молодым вожаком.
— Слушайте, — сказал он, обратившись к остальным, — и то, что вы услышите, пусть послужит вам уроком. Тот, кто открыл правительству тайну ваших собраний, человек, выдавший вас, изменник, который хотел предать всех вас, мне известен.
— Как его зовут, кто он? — кричали заговорщики, в ярости потрясая оружием.
— Молчание! — остановил Ягуар взволнованное собрание. — Пусть говорит наш товарищ.
— Не называй меня так, Ягуар. Я не товарищ ваш и никогда им не был. Я — враг ваш. Я не враг лично кого-либо из вас, так как я никого из вас не знаю, но я враг каждого, кто желает оторвать от Мексики эту техасскую землю, где я родился и которую я считаю самым благоухающим цветком во всей республике. Это я, я один предал вас, я — Лопес Идальго д'Авила, но я не подло продал вас, как вы полагаете. Я поклялся открыться перед вами, когда наступит час. Этот час наступил — я сдержал свою клятву. Вы знаете теперь все, я в ваших руках. Вот мое оружие, — прибавил он и швырнул свое оружие на пол, — я не сопротивляюсь, делайте со мной что хотите.