Волонтер
Шрифт:
Мелким каллиграфическим почерком в верхнем правом углу было выведено: «Договор? Одинцова – Игнатов».
Алла вернула карту на место. Ей пришлось буквально впихнуть ее туда, настолько плотно друг к другу были сложены документы.
Ради интереса она вытащила еще пару карт. На обеих карандашом были написаны фамилии волонтеров и старших тех групп, в которые они входили, то же слово «договор» и знак вопроса. Алла сглотнула комок, образовавшийся в горле.
«Это еще ничего не значит, – подумала она. – Никаких доказательств у меня пока нет».
«Да,
«Значит, эту копию прислали из больницы. Кто?» – размышляла Алла.
«От тебя ждут договор, милочка», – напомнил настырный голос.
Она перешла ко второму шкафу. В коридоре послышались легкие шаги, дробное цоканье каблучков, и девушка замерла. Однако через мгновенье стало тихо. Одинцова с облегчением выдохнула.
Во втором шкафу тоже была картотека, только на бумагах карандашом были обозначены даты. Алла принялась листать первые попавшиеся. Она обратила внимание, что по сравнению с картами из первого шкафа эти намного объемней.
«Судя по всему, эти пациенты уже проходили здесь обследование», – подумала девушка, наткнувшись на свежие результаты анализов крови.
Она стала листать дальше. Биопсия почки, скрининговое исследование, урография, гистологические анализы, УЗИ почки. Алла вновь посмотрела на дату, проставленную на первой странице, и ей стало не по себе. Второе августа.
«А сейчас – конец июля, – ехидно заметил тот же самый голос. – Поняла, наконец?»
Одинцова принялась выхватывать карты подряд, одну за другой. Все даты, нацарапанные карандашом, относились к будущим событиям. Поражал и возраст пациентов, как правило не превышающий тридцать пять лет.
Она аккуратно закрыла шкаф и бросила взор на компьютер. Он остался включенным. Алла словно зомби села перед экраном. Заставка рабочего стола умиляла – пушистый котенок смешно жмурился на солнышке. Среди свернутых материалов были не доигранный пасьянс и какая-то программа, ярлык которой по своей конфигурации напоминал крестик алого цвета. Алла навела на него курсор и щелкнула мышью. Перед ней возникло окно, в котором светилось: «Климова – Вожаев».
Алла вспомнила, что среди волонтеров есть какая-то женщина по фамилии Климова. Кажется, ее зовут Галя. А Вожаев был ее бригадиром.
Недолго думая, Алла нажала на окно, и на экране появилась небольшая таблица, разделенная на три столбика. Внимание девушки сразу привлек последний из них. Там были указаны фамилии, порядка двадцати, и годы рождения. Перед каждой строчкой стоял алый крестик.
Фамилии людей, перечисленные во втором столбике, были зеленого цвета. Алла нажала на самую первую, и через мгновенье программа выдала подробные сведения о пациенте: анкетные данные, история болезни, дата поступления в клинику «МедКР», результаты обследования и так далее. В отдельной
Одинцова вернулась в таблицу Климовой и посмотрела на первый столбик. Фамилии пациентов в нем были выделены желтым цветом. Алла щелкнула по одной из них. Перед ней появились анкета и история болезни пациента. В конце анкеты она прочитала: «Договор №…»
Алла откинулась на стул и почувствовала, как по ее спине пробежал холод.
Желтые – это кандидаты. Бланки договоров с «МедКР» пока пустые, но не сегодня завтра будут заполнены. Зеленые – те, кто уже в клинике, ждут своего часа. А те, которые в последнем столбце?.. Впрочем, крестики говорили сами за себя.
Аллу вдруг осенила идея. Будь что будет!.. Она набрала номер Павлова. Потянулись нескончаемые гудки, которые растягивались наподобие жевательной резинки, когда с ней балуется ребенок.
– Артем, здравствуй! У меня мало времени, – быстро проговорила она, услышав в трубке знакомый голос. – Ты ведь ведешь расследование по поиску какого-то юноши?
– Да. Что произошло, Алла? Где ты? – с тревогой спросил Павлов.
– Я все потом объясню. Скажи, как его фамилия и имя?
– Владимир Симонов, – услышала девушка.
– Я перезвоню тебе.
– Алла!..
Но девушка уже отключила телефон. Скорее!..
Она выбрала опцию «поиск» и набрала в окне фамилию «Симонов». На экране мгновенно появились четыре строчки, и лишь в одной из них стояло нужное имя.
Затаив дыхание, Алла нажала на нее. Перед ней вспыхнула страница с данными молодого человека. На самом верху она прочитала: «Исп. Осипов, 49 гкб».
В глаза девушке сразу бросился текст, выделенный жирным шрифтом: «Реципиент – Джеймс Оутис, 61 год, США. Д-з: дилатационная кардиомиопатия. Противопоказаний к трансплантации сердца нет».
В графе «дата операции» стояли число и время: «6:00, 30.07.2014 7:00».
Алла почувствовала, что у нее пересохло во рту. По всему выходило, что завтра этому американцу будут делать пересадку сердца!
Она взяла в руки телефон. Значит, Артем был прав?! Какая же она дура, что не послушала его!
За спиной возник какой-то шорох, и Одинцова вздрогнула. В кабинет кто-то вошел, но ее сковал такой страх, что она боялась даже повернуть голову.
– А вот звонить больше никому не надо, – раздался над ухом тихий вкрадчивый голос, до боли знакомый.
В сложившейся ситуации он заставил ее вжаться в стул от невыразимого ужаса.
Не договорились
Спускаясь по ступенькам к выходу, Артем лоб в лоб столкнулся с невысоким мужчиной в очках. Павлову хватило одного взгляда, чтобы узнать его. Тот замер, темные глаза пытались просверлить дымящиеся дыры в теле адвоката.
– Павлов?.. – сквозь зубы выдавил он.
– Собственной персоной, – подтвердил Артем и широко улыбнулся. – А вы, если не ошибаюсь, господин Ремезов? Михаил Викторович?