Волшебная гайка
Шрифт:
Я сижу и кручу на пальце цепочку с собачьей медалью. Я ее у Петьки на две старинные монеты выменял. А Петька ее на улице нашел. Наверное, какая-нибудь ученая собака потеряла. Медаль здоровая. Вот я ее и кручу от скуки.
Вдруг Лешка говорит:
— Мамуня, тебе будильник не нужен?
— Какой будильник, Лешенька? — спрашивает мама.
— А вот.
Лешка вытащил картонную коробочку, достал из нее будильник и к телевизору протянул, чтобы видно было.
— Смотри, какой красивый.
Будильник действительно
— Возьмешь? Это все из-за Галюни. Предупреждал ее: ничего без меня не покупай. Но она купила. И я в тот же день купил. Теперь у нас два будильника. А в магазин обратно не берут.
— Спасибо, Лешенька, — сказала мама. — Оставь. Я давно собиралась купить будильник, а то Иринку утром в школу не поднимешь.
Я сижу себе и кручу медаль. Мне что? Мне будильник не нужен. Я и без него отлично вскакиваю.
Лешка приложил будильник к руке, рядом с часами, которые ему мама подарила, и говорит:
— Ходит точнёхонько, минутки и минутку.
— Хорошо, — сказала мама и поцеловала Лешку в висок. — Оставь.
Лешка ее тоже поцеловал и говорит:
— Он, мамуня, пять сорок стоит. Мама не ответила.
А Лешка поставил будильник на телевизор и поднялся.
— Ты с деньгами, мамуня, не спеши, — сказал Лешка, — потом, когда будут.
У меня даже медаль остановилась. Я почувствовал, что сейчас размахнусь и садану Лешке собачьей медалью прямо по башке. Пробить, может, и не пробью, а шишку наварю порядочную.
Я не успел ему садануть. Я, наверное, растерялся. А может, он слишком быстро ушел.
Мы сидели и смотрели телевизор. Про коммунистическую бригаду. Медаль крутилась у меня на пальце, как бешеная.
Вдруг будильник как зазвенит! Мама вздрогнула и очнулась. Нажала кнопку, чтобы он замолчал, и вздохнула.
— Отцу ничего не говори, — попросила она. — Не нужно. Пять рублей все равно не деньги. Выкроим…
На другой день я потихоньку сунул будильник в карман и поехал на Васильевский остров. Я продумал все, что выложу своему родному братцу. Я целых пять уроков готовил речь. Я сидел в классе лучше любого отличника.
Меня даже вызывать не стали. Подумали, наверное, что заболел.
В кармане на груди торопливо стучал будильник. Он так спешил, словно отстукивал последние минуты. Но я совсем не собирался швырять будильником в Лешкину голову. Зачем портить хорошую вещь?
Я уже поднимался по Лешкиной лестнице и вдруг остановился. У меня мелькнула идея. Совершенно сногсшибательная. Я повернул обратно.
Во дворе длинными полосами лежали синие тени. Весеннее солнце начисто высушило асфальт. Земля тоже уже подсохла и была утрамбованной и чистой. От нее пахло, как на даче из бабушкиного погреба.
Немножечко грязи я разыскал в углу двора под щепками. Но грязь плохо прилипала к ботинкам. Пока
И тут я вспомнил, что рядом есть порт. А в порту замечательная грязь, которая не просыхает даже в самое жаркое лето. Я отправился в порт.
В узком коридоре между огромными штабелями ящиков смолисто поблескивали лужи. В них всеми цветами радуги сияли керосиновые пятна. Я прошелся по радуге. Густая грязь чавкала и тянулась с подметок липкими сосульками.
Но на обратном пути я стал замечать, что мои следы постепенно слабеют. Вскоре они пропали совсем.
Тогда я опять повернул в порт. Я разыскал кусок толя и наскреб в него солидную порцию замечательной грязи. Толь не сворачивался. Пришлось нести его, как совок. И мне было наплевать, что прохожие смотрят на меня, как на чокнутого.
На Лешкиной площадке я положил толь в угол, потоптался в грязи и решительно позвонил. Сердце стучало наперегонки с будильником.
— Сергуня, милый, заходи, — обрадовался Лешка. — Какой ты молодец, что заглянул. Я сейчас, только руки сполосну. Галюня, посмотри, кто к нам!
Он пошел в ванную. А я прямиком в комнату. Галюня лежала и читала. Мне даже показалось, что она и не вставала с тех пор. Она мне кивнула. Я храбро затопал прямо через шикарный ковер с цветками и зелеными закорючками.
Мои ботинки впивались в закорючки и еще немного повертывались на носках. Будильник я поставил на стол, рядом с моей и Вовкиной законной лампой.
Я успел выскочить в прихожую. Из ванной появился Лешка. Он расчесывал волосы.
— Ну что, Сергуня? — спросил он.
— Милый Лешуня, — сказал я, — ты сегодня отлично выглядишь. Ты у нас молодцом. Мама просила передать, что будильник ей не нужен. Можешь, родной, кушать его сам, с маслом или вообще, как пожелаешь.
Лешка ошалело хлопал глазами. Рука с расческой так и застыла у него на голове.
Я вылетел на лестницу. В спину ударил крик:
— Какой ужас, Леша! Иди сюда, Леша!
Прыгая через три ступеньки, я помчался вниз. Я совсем забыл о своей речи, которую готовил целых пять уроков.
Отрез на костюм
Вдоль забора раскинулись пышные кусты сирени. Сирень давно отцвела и теперь выбросила свежие побеги с чистенькими гладкими листочками.
По бокам калитки две березы. Они соединились кронами, и над входом в мухинский дом получился густой зеленый шатер с висящими точно плети ветвями. Тропинка под шатром усыпана коричневатой, будто луковая шелуха, лузгой. Это березы выстлали рыжий ковер из своих облетевших сережек.