Волшебная лампа генсека или Последнее чудо-оружие Cтраны Cоветов
Шрифт:
– - Может, у них там чего-нибудь безнадежно сломалось,-- с желанием произнес Серега.-- А мы их на буксир возьмем -- акт доброй воли, как раз для газеты.
– - Я тебе покажу "газету",-- прикрикнул подполковник,-- если увижу какую-нибудь из ваших дурных голов в прессе, мигом откручу и выброшу. Не на чем будет фуражку носить.
Мы с Серегой усмехнулись -- интересно было бы понаблюдать как товарищ подполковник откручивает собственную дурную башку и носит краснозвездную шапку на заднице. А потом заметили, что гроза несколько сдала и выдохлась --
– - Вода быстро поднимается, течение к тому же бурное.
– - По старинному обычаю убить тебя надо за такое гадкое известие.
И в самом деле, машину забило и затрясло, как будто она была картофелиной в кипящем котле.
Остапенко хотел было сказать что-то командирское, четкое, но лишь сглотнул слюну.
– - Похоже, воды за дамбой набралось столько, что она принялась литься через край,-- неуклюже объяснил я, а подполковник схватился за бинокль.
– - Ничего не видно, как будто мордой в луже... дождь стеной... а нет, развиднелось маненько... заметил дамбу. Ну, ебена мать...-с какой-то обидой протянул командир.-- Вода так и хлещет через нее... во многих местах... все смывает, что поверху росло, кустарник, конуру какую-то.
– - Сматываться надо, товарищ подполковник,-произнес Серега на три ноты выше обычного, и сей жалобный голос не ладился к его здоровенному туловищу.-- Я лучше потом американцев, как ищейка на животе выслеживать буду.
– - Ладно, Маков, поворачивай машину и на северо-восток дуй, выискивай места повыше, авось сможем где-нибудь притулится, -- распорядился утративший начальственную бодрость Остапенко.
Коля стал послушно разворачиваться, хотя по его физиономии было видно, что готов он мчаться в любую сторону. Даже к дамбе. С наглой бесполезностью затрещала рация.
– - Что-то из нашего посольства передают, товарищ подполковник,-окликнул командира Колесников.
– - У тебя же аппарат на автоматике, с записью. Потом прочитаем. А сейчас наблюдай за дамбой.
Колесников бросился с биноклем к заднему стеклу. Примерно в это время раздался звук, который можно было принять за раскат грома, хотя и довольно странный по тональности.
– - Что за фигня?-- тревожно поддал голос от заднего стекла Серега,-- дамба эта будто не стоит на месте, а движется в нашу сторону!
Метнувшись назад, я выдернул у него бинокль. Уму все сразу стало ясно, а чувства, как это обычно с ними бывает, не сразу признали очевидное.
– - Какая, к хрену, дамба! Порвало, как газету, рухнула, как куча, а может американцы долбанули ее взрывчаткой. Волна идет -с грязью, с камнями, стволами, с дерьмом каким-то, и через минуту она окажется здесь.
– - Ну, теперь пиздец,-- трагическим, однако отрешенным голосом определил Серега смертельный изгиб судьбы, как артист перед спуском занавеса.
– - Тихо ты, зараза. Задраивайте все,-- сдерживая надрыв, приказал подполковник.
Мы с Серегой и Дробилиным кинулись ему помогать, с этим делом управились быстро и уселись, вцепившись, кто во что сумел.
– - Если бы у нас была подводная лодка,-- сказал никогда не унывающий Баранка.
– - Или ковчег,-- впервые за последний час подал голос Хасан.-Глеб, как ты думаешь, мы сейчас в ковчеге, как наш прародитель Нух, или нет?
– - Думаю, что тварей здесь тоже хватает.
Я оценил перспективы и на несколько секунд перешел в какое-то отрешенное состояние. Может, очень быстро я окажусь "там". И что? Пустота, то есть рай атеиста. Или же Страшный Суд, на который я явлюсь с благодарностями от начальства и списком проведенных мероприятий. Сгодятся ли они для моего оправдания?
А потом шарахнуло. За мгновение до это мои ладони стиснули сидение выжимающим движением. Внутренний мир кабины перевернулся. Еще раз и еще. Ощущения -- и болезненные, и просто странные -- плескались по телу, словно оно было полым, как фляга. Ритм времени изменился. Взгляд обрел силу и разбивал окружающее пространство на дискретные картинки. Чья-то искаженная рожа, похожая на смятую промокашку. Усатый вопящий рот. Ворох лент и бумаг, парящий в невесомости. Ящик с аппаратурой, разлетающийся разноцветными брызгами после поцелуя с бортом. Струйки воды, похожие на голубую проволоку.
Машину перестало крутить, ее просто несло. А потом снова удар и снова сальто, удар и тройной тулуп. Потом опять тулупы, кувырки и сальто. Какое жюри все это по достоинству оценит? Наконец, вертикальный крутеж прекратился, хотя нас еще вертело в горизонтальной плоскости. Вертело, с чем-то соударяло и сталкивало, качало и несло. Откуда-то внутрь кабины рванул бурун воды, и я смотрел, как потоки весело обтекают мои говнодавы. Ну, все, движемся вниз?
Но потом активные перемещения прекратились. Нас слегка покачивало, машина расположилась на левом боку, со стороны "лежачего" борта плескалась вода.
Сверху тоже капало, хотя и не очень активно. Бестолково старающийся дизель еще немного потужился и внезапно заткнулся, грохот уступил место тишине.
– - Кажется, приплыли,-- прозвучал вроде бы Маков.-- Я мотор выключил, не то сейчас развалится и шарахнет во все стороны.
– - Мы под водой или как?-- со второй попытки произнес я.
– - Смотровое стекло залито, но мы вроде не на дне, а повыше. Свет молний вижу. Какие-то стебли прямо перед глазами, грязь все залепила и смотреть мешает,-- отозвался Баранка.
– - Это стебли камыша, и не грязь мешает, а торф. Мы уткнулись в большую кочку, потому и стоим!-- рыкнул прозревший Остапенко.-- Маков, балбес несносный, дай же задний ход, что застыл, как несмазанный хер?
– - Какой там задний ход, товарищ подполковник, ни заднего, ни переднего нет. Может, и сам зад отсутствует.
Опять наступило напряженное молчание, поэтому стало заметно, что раскаты грома удаляются, и качает нас едва-едва, хотя легкое покручивание в горизонтальной плоскости продолжается.