Волшебная зима в Оккунари
Шрифт:
— Господа, — низкий поклон, приличествующий разве что слуге, — извините меня за недопустимую вольность. Я вынужден просить вашего содействия, милорд, — ещё один поклон.
— Перестаньте гнуть спину и скажите, наконец, что вам угодно, — бросил Вил.
— Дело в том, господин коррехидор, — проговорил студент поразительно мягким глубоким голосом, напоминающим хорошо поставленные голоса политиков, — я занимаюсь историей Дубового клана и мне удалось совершить поистине удивительное и важное открытие.
Парень пригладил
Вилохэд даже не представлял, какие факты способны на подобное, но привычный к самым разным посетителям, которых не всегда спроваживал Турада, сделал приглашающий жест присесть и милостиво согласился выслушать.
Кори Лейс благодарно закивал головой и присел на краешек стула.
— Что вам известно о Бартоломью Окку? – спросил он тоном преподавателя, ставящего целью заинтересовать слушателей последующей информацией.
— Ничего, — дёрнул бровью Вил, — а я должен знать о нём?
— Простите, — снова смутился студент, отчего нездоровые пятна румянца на впалых щеках разгорелись ярче, — простите мою вольность, господин граф. Речь идёт о талантливом исследователе, человеке, положившем свою жизнь во имя служения науке, но непонятом, оболганном, безвинно осуждённом и вычеркнутом из истории клана.
— Вот как? – лениво проговорил Вил. Ему не было никакого дела до какого-то там далёкого предка.
— Представьте себе, — горячо продолжал парень, — его имя было вычеркнуто из летописей, вы даже не слышали о Бартоломью Окку. Всё, что он открыл присвоили другие, бездарные маги, постаравшись уничтожить любые упоминания об этом великом человеке. Его могила утрачена, и не известна, да и вообще никто не знает, что стало с его телом после казни.
— Речь идёт о каком-то государственном преступнике? – нахмурился Вил, — если вы упомянули казнь.
— Высшая коллегия магов осудила вашего пра-пра-пра-дедушку, и он был казнён. В нашем университете на Северном архипелаге я нашёл информацию об этой вопиющей несправедливости и получил разрешение от сэра Гевина продолжать изыскания здесь, в Оккунари. Моей целью стало восстановление справедливости и доброго имени величайшего исследователя своего времени. Пора смыть пятно позора с истории Дубового клана, отдать должное бескорыстному, талантливому и доверчивому учёному, ставшему жертвой зависти и интриг.
— Вы говорите, Бартоломью Окку был осуждён Высшей коллегией магов? – недоверчиво переспросила Эрика, — насколько известно мне, этот орган собирается не каждые пятьдесят лет. Что такого сделал предок сэра Вилохэда, что удостоился Высшего чародейского суда?
— Увы, госпожа Таками, — с горечью признался студент, — мне это неизвестно. Я нашёл
— Хорошо, — Вил прекрасно знал подобную породу людей. Последнее, что следует делать в разговоре с ними, это побуждать давать различные разъяснения. Им только того и надо, этот прилизанный субъект до вечера будет петь дифирамбы казнённому двести лет назад предку, — что вы хотите от меня?
— Я хочу обелить имя Бартоломью Окку, отыскать его могилу, добиться от Высшей коллегии магов его полного оправдания, — горячо проговорил парень, — ведь даже нет портрета этого выдающегося человека, умершего совсем молодым. Среди тысяч портретов Дубового клана не нашлось места для одного учёного мужа, единственной целью которого была работа на благо человечества, — он утёр выступившие от возбуждения капельки пота на впалых висках, — у меня имеется прижизненное описание учёного. Я нашёл его в архиве нашей университетской библиотеки.
— Понятно, — закатил глаза коррехидор, — я перефразирую вопрос: что лично я могу сделать, чтобы ваш замечательный план претворился в жизнь?
— Поговорить с его светлостью герцогом Окку, — парень опустил глаза, — помогите мне получить разрешение заняться исследованиями в фамильном архиве Дубового клана. Там, я уверен, у меня получится отыскать доказательства невиновности вашего предка.
— Хорошо, — утомлённо протянул Вилохэд, — я переговорю с отцом, как только представится удобный момент. Скорее всего, завтра или послезавтра.
— Благодарю, благодарю, — снова ударился в поклоны студент, а поскольку он сидел на стуле, выглядело это весьма забавно, — вы так великодушны, господин коррехидор! У меня просто нет слов, поработать в архиве такого великого клана, как Дубовый, — просто моя мечта.
— Идём, дорогая, — Вилохэду надоело общество экзальтированного студента, — я вспомнил об одном визите, который нам непременно нужно нанести сегодняшним утром. Извините нас, господин Лейс, но дела клана, — при этих словах он сделал непроницаемое лицо, — вынуждают покинуть ваше приятное общество.
— О, да, конечно, — Лейс суетливо поднялся, не зная куда девать руки, — естественно, дела клана – это архиважно. Простите, что столь бесцеремонно пользуюсь вашей добротой и трачу ваше время на мою ничтожную личность и работу.
— Это излишне, — отмахнулся коррехидор, — мы высоко оценили ваши старания на благо Дубового клана, — ответил он фразой, подцепленной в лексиконе отца.
— Что ещё за дела клана? – шёпотом поинтересовалась чародейка уже на лестнице, — поедем свиней искать?