Волшебник
Шрифт:
Вот уже три недели Лори обучал старшего из сыновей Шиндзаваи искусству верховой езды. Касами оказался способным и терпеливым учеником. Лори спешился, и молодой господин занял его место в седле. Поначалу он сидел довольно неловко, согнув спину и судорожно вцепившись в поводья, но мало-помалу поза его сделалась менее принужденной.
– Господин, сильнее сожмите его бока икрами!
– крикнул Паг. Касами повиновался. Конь перешел с шага на легкую рысь. Касами широко улыбнулся и кивнул Пагу.
– Оттяните пятки книзу! посоветовал Паг. Внезапно всадник
Лори проводил его взглядом и с тревогой воскликнул:
– Одно из двух: либо он прирожденный наездник, либо не сносить ему головы, а в таком случае и нам следует заранее проститься с жизнью! Старик обвинит нас в гибели старшего сына! Паг помотал головой:
– Не тревожься понапрасну. Он вернется живым и невредимым, вот увидишь.
Лори сорвал травинку и стал жевать ее, задумчиво глядя вдаль. У ног его лежала остроухая собака. Менестрель наклонился и потрепал ее по спине. Собака завалилась на бок и раскинула лапы в стороны, приглашая почесать ей живот. Лори присел на корточки и, продолжая гладить борзую, вполголоса пробормотал:
– Интересно все же, что за игру затеял наш молодой господин.
Паг пожал плечами:
– Не понимаю, о чем ты.
– Помнишь, когда мы были почти у ворот поместья, нас встретил Касами в сопровождении троих чо-джайнов? А нынче утром они убрались восвояси. Стойла с нидра теперь, когда их покинули дружественные этому дому муравьи, - он усмехнулся, - снова стали надежно запирать, а дверцу между ними и псарней оставлять открытой. Потому-то наша подруга Бетель,.- и Лори провел ладонью по животу борзой суки, - получила возможность сопровождать нас. Я слышал, как слуги говорили о перемене в планах старшего сына Шиндзаваи. Прибавь к этому уроки верховой езды и нашего родного языка, которые мы даем ему. И что получится в итоге?
– Не знаю, - развел руками Паг.
Лори вздохнул.
– И я не знаю!
– в голосе его звучала досада.
– Но Касами несомненно затевает что-то весьма важное. И я дорого дал бы за то, чтобы проникнуть в его планы.
– Он помолчал, задумавшись о чем-то своем, и внезапно переменил тему разговора: - Знаешь, я всегда был так доволен своим уделом! Мне ничего на свете не хотелось больше, чем бродить по городам и деревням, сочинять и петь баллады и с чистым сердцем радоваться каждому новому дню. Со временем я мечтал жениться на разбитной вдовушке, хозяйке какой-нибудь придорожной харчевни или постоялого двора!
Паг засмеялся:
– Сдается мне, что содержание харчевни и даже постоялого двора покажется тебе скучным занятием после такого волнующего приключения!
Лори с обидой взглянул на друга.
– Ничего себе приключение! Я выехал в дозор со сторожевым отрядом, мы попали в засаду и пытались драться с целой армией цурани! Потом меня нещадно избили, приволокли на эту позабытую богами планету, сделали невольником, четыре долгих месяца томили на каторге в болотах, заставили пройти чуть не полстраны пешком...
– Провезли на крыше повозки,
– Ну пусть провезли, - согласился Лори.
– А теперь я вынужден давать уроки верховой езды Касами Шиндзаваи, старшему сыну властителя Шиндзаваи. Попробуй-ка сочини обо всем этом балладу! У тебя, небось, голова кругом пойдет!
Паг криво усмехнулся:
– Некоторые, между прочим, провели на плантация не четыре месяца, а четыре года! Поэтому считай, что тебе еще повезло! По сравнению с лагерем здесь ведь совсем не так уж плохо. И ты можешь рассчитывать остаться здесь до тех пор, пока Септием не застукает тебя с твоей подружкой.
Лори пристально взглянул на Пага.
– Ты ведь шутишь, да? Я имею в виду насчет Септиема. Между прочим, я все хотел спросить тебя, почему ты никогда не говоришь о своей жизни на родине?
Паг тяжело вздохнул:
– Наверное, потому, что это единственный способ выжить в невольничьем лагере. Я встречал там сильных и здоровых мужчин, которые погибали только оттого, что все время вспоминали о доме и об утраченной свободе.
Лори почесал собаку за ухом:
– Но ведь здесь все обстоит иначе.
– Ты в этом уверен? Вспомни, еще совсем недавно ты уверял меня, что готов дать цурани все, чего они потребуют от тебя, если получишь что-либо взамен. Ну вот, тебя вызволили из лагеря и за это потребовали, чтобы ты учил Касами верховой езде. Сделка не так уж плоха, верно? Но сдается мне, чем лучше становятся условия, в которых ты живешь, тем больше они с тебя потребуют.
– Тряхнув головой, он спросил: - Как, по-твоему, легче добиться послушания от лошади или собаки? Жестокостью или лаской?
Вопрос этот застал Лори врасплох. Он недоуменно пожал плечами.
– Наверное, все же лаской, - пробормотал он после недолгого молчания.
– Но ведь дрессировка животных - дело тонкое. Тут порой не обойтись и без строгости.
Паг кивнул:
– Вот-вот! Нас с тобой дрессируют, как Бетель и ее племя. Лаской и строгостью. И при этом ни на минуту не позволяют забыть, что мы - всего лишь невольники. Лори устало кивнул и похлопал Бетель по спине. Друзья смолкли. Каждый погрузился в свои невеселые думы. Через несколько минут к ним на взмыленном жеребце подскакал Касами. Лицо его расплылось в счастливой улыбке.
– Он не скачет, а просто летает!
– восторженно сообщил он на ломаном языке Королевства. Касами изучал королевское наречие столь же упорно, как и приемы верховой езды. За те несколько недель, что длились их занятия, он достиг больших успехов в том и другом. При каждом удобном случае он обращался к невольникам на их родном языке. Он задавал им множество вопросов о государственном устройстве Королевства Островов, о различных сторонах жизни его жителей, о климате и о соседних странах. Паг и Лори охотно удовлетворяли его любопытство. Нынче утром они наставляли его, как следует обращаться к вельможам того или иного ранга и каким образом осуществляются в их государстве торговые сделки.