Волшебники Гора
Шрифт:
Внезапно справа от меня донёсся стук и треск сталкивающихся палок, и подбадривающие крики мужчин. Двое мускулистых парней в полутуниках состязались в бое на посохах. Надо признать, что оба были хороши. Порой я едва мог уследить за движениями их оружия.
— Следи за ним! — предупреждающе крикнул болельщик одному из бойцов.
— Давай Рарир! — подбадривал другой.
— Ай-и-и! — вскрикнул один из дерущихся, отскакивая в сторону.
С его уха потекла струйка крови.
— Хороший удар! — прокомментировал один из зрителей.
Однако парень не отступил, а продолжил бой с удвоенной энергией. Заинтересованный, я остался, решив дождаться окончания схватки. Парню, насколько я понял, по имени Рарир, наконец, удалось пробить защиту его противника и нанести прямой удар торцом своего оружия ему в грудь, а потом, извернувшись, добить ударом боковой поверхностью посоха в голову. В следующий момент, парень уже разорвал дистанцию. Однако его противнику было не до контратаки.
— Победил Рарир! — громко объявил рефери.
— Плати! — обрадовано закричал кто-то из зрителей, по-видимому, бившийся об заклад.
Протянув руку своему поверженному противнику, победитель помог ему встать на ноги. Они тут же обнялись.
— Пагу! Пагу обоим! — потребовал какой-то мужчина.
Я ещё покружился немного в этом месте, но так и не повстречал ни Марка ни его прекрасной рабыни. Может быть, они, действительно, вернулись в палатку?
Слева послышался звон колокольчиков, и я решил заглянуть на звук. Там в большому кругу, сформированном зрителями, шла игра в «Захват девушки». Есть множество вариантов такой забавы. В данном случае, который, в общем-то, был весьма типичным, рабыня, находилась внутри огороженной обрасти, в настоящий момент роль ограждения играли сами зрители, руки её были связаны сзади, голова скрыта под рабским капюшоном, а на ошейнике, запястьях и лодыжках были закреплены обычные рабские колокольчики, да ещё один большой колокольчик с особым звучанием висел на её левом бедре. Несколько парней, чьи головы также были закрыты, метались по огороженному кругу, пытаясь поймать рабыню. Ни добыча, ни охотники друг друга видеть, конечно, не могли. Кстати, девушке запрещено оставаться неподвижной, больше чем оговоренное время, обычно, несколько инов. За этим строго следит рефери, со стрекалом в руке, поощряет невольницу двигаться, и одновременно, конечно, выдавать своё положение. Ну и нетрудно догадаться, что она понятия не имеет, в чьих руках она может оказаться в следующий момент. Наконец, метавшаяся по площадке рабыня оказалась поймана одним из игроков, и первый раунд игры завершился. Призом победителя, конечно, было использование схваченной им рабыни.
Потеряв интерес к этой игре, я продолжил свои поиски. Прошёл мимо двух крестьян, отчаянно торговавшихся из-за цены на верра. Увидел девушку с привязанным рабским ярмом, с концов которого свисали два ведра. Вероятно, она носила воду для гужевого тарлариона, которых в лагере, судя по запаху, имелось достаточное количество. Мимо неё, спотыкаясь на каждом шагу и раскачиваясь из стороны в сторону, прошёл пьяный в стельку крестьянин. Я посмотрел вслед девушке. Маленькая и миловидная. Такой как она, должно быть, придётся сделать несколько рейсов, чтобы напоить тарлариона. Интересно, тот пьяница хотя бы знал, в какую сторону надо идти, чтобы попасть к своей палатке. К счастью для него, поблизости не было какой-нибудь карнарии, а то его сегодняшняя попойка могла бы закончиться в одной из них.
От одного из костров слышалось громкое пение. С другой стороны долетали звуки шлепков плети по телу и женские вопли. Кто-то наказывал свою рабыню, стоявшую на коленях и привязанную за руки к горизонтальной жерди, закреплённой между двух вертикальных столбов. Похоже, кому-то не посчастливилось вызвать недовольство у хозяина.
Из одной палатки доносились возбуждённые мужские голоса. Судя по всему, там шёл горячий политический диспут.
— Марленус из Ара вернётся, вот увидишь, — убеждал один мужчина. — Он спасёт нас.
— Марленус мёртв, — ответил другой.
— Тогда, пусть его дочь Талена займёт трон, — предложил третий.
— Она ему больше не дочь, — проворчал первый. — Марленус отрёкся от неё.
— Почему же тогда её кандидатура на пост Убары всерьёз рассматривается в городе? — поинтересовался второй.
— А мне почём знать, — буркнул первый.
— Некоторые говорят о ней как о возможной Убаре, — заметил третий.
— Чушь, — заявил первый.
— Многие так не думают, — поддержал второй третьего.
— Она — высокомерная и презренная шлюха, — заявил первый. — Её место в ошейнике.
— Ты бы поостерёгся такое говорить, — посоветовал ему третий, — кое-кто может посчитать, что это тянет на измену.
— С каких это пор правду прировняли к измене? — спросил первый.
— Логично, — признал второй.
— В действительности, — выступил первый, — она может даже знать, где находится Марленус. Я даже не исключаю, что она и другие, могут быть ответственными за его исчезновение или продолжительное отсутствие.
— Я не слышал того, что Ты только что сказал, — предупредил его второй.
— А я ничего и не говорил, — усмехнулся первый.
— Я всё-таки думаю, что, в конце концов, именно Талена, окажется на троне Ара, — предположил третий.
— Изумительно, Кос только этого и ждёт! — опять выступил первый. — Конечно, они будут рады, если в такой момент на троне Ара будет сидеть женщина.
— Возможно, они сами проследят, чтобы она это сделала, — заметил второй.
— Ар в большой опасности, — заявил первый.
— Его
— Да! — поддержал его второй. — Но мы должны сильнее верить в Царствующих Жрецов.
— Правильно, — поддержал его третий.
— Надо же, а я ещё помню те времена, — проворчал первый, — когда мы верили в нашу сталь.
Их беседа прервалась, и отошёл от этой палатки.
Идя дальше по лагерю, я задавался вопросом, смог бы я устоять на смазанном жиром бурдюке. Признаться, в своих способностях я сомневался, но знал одного человека, который, и тут уж у меня было никаких сомнений, с подобной задачей справился бы. Я имел в виду Лекчио, лицедея из труппы Бутса Бит-тарска. А ещё мне вспомнилась та свободная женщина, захват которой я видел в Аре, в комнате на первом этаже дома в районе Метеллан. Уверен, она должна была знать закон. Отношения свободной женщины с рабом другого мужчины, позволяют рассматривать её в качестве кандидатки на ошейник владельца раба. Ловушка была хитро спланирована, сеть, скорее всего, была сброшена дистанционно, возможно, посредством пружинного механизма и спускового рычага, упав и накрыв всю постель. Понятное дело, что всё это было подстроено заранее и именно для такой цели. И сеть, и вся комната, несомненно, являлись звеньями единого целого, своеобразной западни для захвата женщин. Конечно, это была более простая ловушка, но мало чем отличающаяся от тех, что подготовлены в некоторых постоялых дворах. Там женщина, убаюканная крепкими запорами на дверях, и чувствуя себя защищённой, может спокойно закончить свой туалет, помыться и причесаться, стоя прямо на люке, который внезапно открываясь под ней, сбрасывает её прямо в руки ожидающих внизу работорговцев. Стражники и судьи, как я заметил, уже были на месте, в готовности зафиксировать нарушение закона. У пленницы были светло каштановые волосы и превосходная фигура. Причём я нисколько не сомневался, что её фигура, станет ещё интереснее, когда, очень скоро, будет улучшена диетой и упражнениями. Уверен, это будет сделано с ней до того, как новообращённую рабыню выведут на невольничий рынок. С боку, из темноты, до меня донеслись мужское рычанье и стоны и рыдания женщины. Дело происходило в тени палатки, так что разобрать было трудно, но судя по отблеску на стали ошейника, там рабыня извивалась в руках мужчины. Интересно, эта была его собственность, или он просто поймал её в темноте. Женщина тяжело дышала, дёргалась и прижималась к нему, отчаянно крутила головой из стороны в сторону, собирая своими волосами пыль с земли. Её маленькие, соблазнительные, босые ноги дёргались в такт движениям мужчины. В такой реакции рабыни, конечно, нет ничего необычного. Это — обычное освобождающее следствие неволи. Это достаётся ей в нагрузку вместе с ошейником, если можно так выразиться. В действительности, если новообращённая рабыня вскорости не продемонстрирует глубокой и настоящей сексуальной реакции, что может быть выяснено исследованием её тела, в течение, скажем, не больше одного ана, то плеть владельца спросит её, почему. Как говорят гореане: «Один удар плети стоит шести месяцев уговоров». Я, снова подумал о той захваченной свободной женщине, пойманной в сеть. Можно не сомневаться, что и она тоже очень скоро, учитывая отсутствие какого-либо выбора, станет такой же отзывчивой. Точнее, ей, как всем другим рабыням, скоро предстоит узнать и обнаружить, что она, возможно, к её тревоге и ужасу, стала беспомощно отзывчивой к прикосновению мужчины, любого мужчины. Кажется, та парочка в темноте дошла до пика. Связанная рабыня зарыдала от наслаждения. Нет, разумеется, если кто-то предпочитает инертных, фригидных или, если можно так выразиться, бесчувственных женщин, то он всегда сумеет обойтись свободной женщиной, которой её статусом запрещено быть какой-либо другой. Таких, можно найти множество. Правда, сами гореане, кстати, сомневаются, что найдётся такая женщина, которая была бы непоправимо или окончательно фригидна. Обычным делом даже на Земле, является ситуация, когда раздражительная и холодная жена одного мужчины, с другим мужчиной, но следует заметить, мужчиной другого типа, превращается во влюбленную, послушную, страстную рабыню.
— Я ваша рабыня, Господин! — тихонько простонала женщина.
— Это для меня не новость, — заверил её мужчина.
— Да, Господин, — вздохнула она.
Издалека до меня донеслись удары барабана, рулады флейты, ритмичные хлопки ладоней. Я сразу направился в ту сторону.
— Марк! — обрадовано воскликнул я, заметив его в толпе.
— Здесь женщины танцуют, — сообщил он.
— Отлично, — обрадовался я.
За спиной моего друга виднелась Феба, стоявшая очень прямо и очень близко к юноше, но не прикасаясь к нему. Девушка закусила нижнюю губу, по-видимому, это помогало ей держать контроль над своими потребностями. Кроме того, я заметил немного свернувшейся крови под левым уголком её рта. Похоже, она всё-таки не удержалась и посмела прижаться, надеюсь робко, к своему владельца, или хныкала громче, чем он хотел это слышать. Ничем другим, понятное дело, она бы ему докучать не смогла бы. Её запястья были по-прежнему связаны за спиной. Марк не выпускал поводка из рук.