Волшебники Гора
Шрифт:
Внезапно меня задел проходивший мимо меня в темноте человек. Первым делом, пока он ещё не растворился в ночи, я проверил целость своего кошелька. К моему облегчению, тот оказался в порядке. Существует два основных метода, которыми пользуются воры. Первый — срезать шнурки, на которых кошелёк висит на поясе. Второй — подрезать низ кошелька, и поймать в подставленную руку высыпающееся содержимое. Впрочем, оба метода требуют недюжинного умения и опыта.
Неподалёку я увидел шеренгу из пяти стоящих на коленях рабынь, руки у всех были связаны сзади. Им одной за другой бросали кусочки мяса. Поймавшая на лету зарабатывала для своего владельца два очка. Упавший кусочек могла найти и подобрать любая из девушек, упав на живот. Та,
— Хочешь купить жёлтую остраку? — спросил меня человек, лицо которого было почти полностью скрыто под капюшоном.
Говорил он так тихо, что я едва смог расслышать его предложение. Если он действительно предлагал подлинную остраку, то конечно я был готов купить подобный предмет.
— Сколько? — уточнил я.
— Всего один серебряный тарск, — прошептал незнакомец.
— Ты — житель Ара? — осведомился я.
— Я покидаю город, — вместо ответа сообщил он. — Я боюсь Коса.
— Но косианцев должны встретить и победить на пути к Ару, — заметил я.
— Я покидаю город, — пожал он плечами, — и больше не нуждаюсь в остраке.
— Прежде всего, я хочу её посмотреть, — предупредил я его.
Незнакомец, самую малость приоткрыв кулак, показал мне зажатый там кусочек керамики.
— Подойдём к свету, — потребовал я.
Мужчина с явной неохотой последовал за мной к костру.
— Не показывайте её так открыто, — отчаянно зашептал он, когда я, вытащив из его руки остраку, принялся разглядывать.
Резкий удар в живот, и незнакомец согнулся пополам и, рухнув на колени, опустил голову. Он с трудом втягивал в себя воздух. Потом его вырвало на землю около костра.
— Если не можешь удержать выпитую пагу в себе, то шёл бы Ты куда-нибудь в другое место, — проворчал сидевший у костра крестьянин.
Мужчина, согнувшийся от боли, вывернул шею и посмотрел на меня.
— Действительно жёлтая острака, — заметил я, — и даже овальная, прямо как действующая.
— Плати, — с трудом выговорил согнувшийся в три погибели незнакомец.
— Вот только этим утром я был у Солнечных ворот, — усмехнулся я, — А там вывешены списки, как раз с целью пресечения такого мошенничества, которое Ты задумал.
— Нет, — замотал он головой.
— Похоже, серия этой остраки, — сообщил я, — была прекращена ещё несколько месяцев назад.
— Нет, — попытался настаивать мошенник.
— Подозреваю, что Ты достал её из карнариума, — предположил я.
Я имел в виду одну из огромных компостных ям расположенных вне стен города. Сломав остраку пополам, я швырнул обломки в огонь.
— Убирайся, — бросил я мошеннику, и тот, с трудом поднявшись на подгибающиеся ноги, заковылял прочь.
Пусть радуется, что я не убил его.
— Скорее всего, им скоро придётся бросить идею с остраками, — заметил крестьянин, скрестив ноги сидевший у костра.
— Почему? — спросил я.
— Стало слишком опасно носить их с собой, — пояснил мужчина. — Очень многих уже убили из-за них.
— Что же тогда сделает Ар? — поинтересовался я у него.
— Думаю, что они просто закроют свои ворота, — пожал он плечами.
— Но Ар же вставил свои силы между этими воротами и армией Коса, — напомнил я.
— Верно, — не стал отрицать крестьянин.
Оставив крестьянина наедине с его пагой, я продолжил поиски Марка и Фебы. Парень, конечно, гордился своей собственностью, и я не сомневался, что он сейчас бродит по округе, не столько для того чтобы посмотреть на происходящее, сколько для того, чтобы похвастать ею. Надо признать, что Феба была одной из самых привлекательных рабынь в этом лагере.
Насколько же высоки, подумал я, стены Ара. Однако как бы высоки они ни были, это был всего лишь цемент и камни, а следовательно их можно было
На мгновение я остановился, чтобы понаблюдать за забавной гонкой. Несколько рабынь, опустив головы, стояли на четвереньках у стартовой черты. Перед каждой лежало по горошине. По команде они должны были, как стояли, на четвереньках, толкать горошину перед собой, касаясь её только носом. Финишная черта располагалась в нескольких ярдах впереди.
— Пошли! — послышалась команда, и толпа болельщиков принялась криками подбадривать своих фавориток.
На это состязание, так же как на некоторые другие, принимались небольшие ставки. Иногда в такой гонке используют новообращённых рабынь, тех, кто ещё недавно были надменными, высокомерными свободными женщинами. Такие занятия, помимо их забавного и соревновательного аспектов, как полагают многие, весьма полезны для женщины с точки зрения изучения ей её новой реальности, помогая рабыне больше узнавать о тех действиях, которые могут от неё потребоваться.
Посмеявшись вместе с другими зрителями над бороздящими носами землю рабынями, я пошёл дальше, миновав пару мужчин борющихся на руках в кругу болельщиков.
Ещё одна группа крестьян собралась вокруг костра. Эти пели и передавали друг другу бурдюк, скорее всего, с пагой.
Потом я миновал пару мужчин полностью ушедших в изучение позиции сложившейся на доске каиссы. Могло показаться, что они полностью выпали из этой реальности, уйдя в свой, невидимый для остальных мир.
Застенчиво опустив взгляд себе под ноги, мимо меня прошла рабыня. Я не мог не отметить, как превосходно она двигалась. Затем поймал на себе заинтересованный взгляд другой невольницы, шедшей на поводке за своим хозяином. Помнится, Феба тоже была на поводке. Ещё мне подумалось, что, возможно, пока я разыскивал их по всему лагерю, Марк уже увёл свою, страдающую от потребностей рабыню, обратно к нашей палатке, чтобы насладиться ею, чего, я был в этом уверен, он мучительно желал ещё до нашего выхода. И всё же, несмотря на её потребности, и его неудержимое желание, видимое невооружённым взглядом, он решил игнорировать и то, и другое, по-видимому, захотев указать своей рабыне её малоценность для него, и просто увёл из палатки, как будто бы посмотреть на достопримечательности, понаблюдать за происходящим в лагере. Конечно, если Марк в настоящий момент уже вернулся в палатку, то, пожалуй, мне стоило бы задержаться в лагере, по крайней мере, ещё на некоторое время, а не появляться там как снег на голову. Интересно, подумал я, могло ли оказаться так, что как раз в этот момент Феба, опутанная с ног до головы верёвками, извивается в его власти, совершенно беспомощная перед его прикосновениями? Нет, ответил я сам себе, зная Марка, и его желания и намерения, скорее следовало ожидать, что они ещё где-то в лагере. Осталось только выяснить, сколько он ещё сможет протянуть. Конечно, Феба в новой тунике, прижатой к её телу рабским кушаком, выглядела просто сногсшибательно. Одного взгляда на неё мне хватило, чтобы броситься к циновкам открытого борделя.
В общем, я решил, что они пока должны быть где-то в лагере, а значит, следовало продолжать поиски. В том, что касалось твёрдости характера и выдержки, Марк был непревзойдённым упрямцем. Интересно, осмелилась ли Феба, мучимая потребностями, догнать своего хозяина и словно неосторожно прикоснуться к нему. Если Марк решит, что она сделала это нарочно, то она, скорее всего, заработает ещё пару пощёчин. Разумеется, это могло представиться Марку забавным или даже подходящим, провести на поводке по всему лагерю свою рабыню, которая страдает от потребностей так, что можно было бы увидеть даже в темноте и мерцающем свете костров. Наверное, ему это могло показаться довольно соответствующим для «косианской шлюхи».