Волшебники Гора
Шрифт:
— Надеюсь, Ты поняла, почему я не позволил тому мужчине ударить тебя? — спросил я.
— Чтобы защитить меня, Господин? — предположила она.
— Не совсем, — сказал я. — Есть другие причины, куда более значимые. Во-первых, соображения подходящести. Например, несмотря на то, что наказать тебя может и должен любой свободный мужчина, особенно в определенных случаях и при определенных обстоятельствах, в данный момент мне это не показалось ни таким случаем, ни таким стечением обстоятельств. Фактически, Ты являешься моей собственностью, и
— Да, Господин, — согласилась рабыня, с трудом сглатывая комок в горле.
— Во-вторых, — продолжил я, — я не хочу, чтобы Ты предстала перед нашим другом с, скажем, красной щекой, раздутой окровавленной губой, или синяком под глазом. Это могло бы вызвать определённое недоверие.
— Я понимаю, Господин, — вздохнула она.
Я мазнул взглядом по улице Авлос. Паланкин всё ещё оставался на прежнем месте.
— Сейчас тебе следует поторопиться, чтобы обойти это место, — сказал я Лавинии. — Наш друг вскоре должен освободиться. Его беседа с леди в паланкине, хотя она, скорее всего, этого пока не осознаёт, вот-вот закончится.
— А что, если я не смогу это сделать, Господин, — внезапно всхлипнула женщина.
— Не понял, — уставился я.
— Что, если я умру от страха, даже не посмев приблизиться к нему?
— Я готов пойти на такой риск, — заверил её я.
— Господин! — возмутилась она. — Я серьёзно!
— Сомневаюсь, что Ты сможешь умереть от страха при подобных обстоятельствах, — усмехнулся я, — но если у тебя это всё же получится, то мне просто придётся найти на эту роль другую девку.
— Я поняла, — вздохнула рабыня.
— Так, теперь успокойся, — сказал я ей. — Как видишь, больше нет ничего, из-за чего стоило бы волноваться.
— Я уже почти успокоилась, — заверила меня она.
— Кто Ты? — спросил я, присев перед ней.
— Рабыня, — ответила она.
— Что-то ещё? — уточнил я.
— Только это. Рабыня, и ничего больше.
— Именно это Ты должна помнить, — тихо, но твёрдо сказал я ей. — Когда он приблизишься к нему, просто помни о том, в уме, в сердце и в животе, что Ты — рабыня, и ничего больше.
— Я понимаю, Господин, — попыталась улыбнуться она сквозь слезы.
— Я не сомневаюсь, что у тебя всё получится, — заверил её я, — но если у тебя не получится, то уже Ты можешь не сомневаться, что дома тебя ждёт суровая порка.
— Теперь я не думаю, что потерплю неудачу, Господин, — через силу улыбнулась Лавиния.
— Молодец, — похвалил я, вставая на ноги.
— Вы так добры, — сказала она, и мне послышалась некая издёвка в её голосе.
— Кажется, Ты действительно хочешь быть избитой, — заметил я.
— Нет, Господин! — поспешила заверить меня она.
— Хватит терять здесь время, рабыня, — рявкнул на неё я и, махнув рукой вдоль по улице Авлоса в обратную от паланкина сторону. — Пошла отсюда!
— Да, Господин! — воскликнула она и, вскочив на ноги, торопливо посеменила назад по Авлос.
Я решил, что для неё будет лучше нести письмо под туникой, чтобы оно не привлекало внимания. Например, свободный мужчина заметил его. Было волне разумно нести послание в руке, когда мы надеялись, что Лавиния окажется в состоянии доставить его немедленно, скажем, на заднем дворе театра, но теперь-то выяснилось, что ей придётся немного подождать, как минимум пока наш артист не доберётся до тупика Тарна. Впрочем, если я предприму кое-какие действия, то он там окажется довольно скоро.
Повернувшись, я посмотрел на паланкин, и уже через пару мгновений я был подле него.
— А ну в сторону, — бросил я красивому собеседнику дамы, стоящему там.
— Ой! — вскрикнула женщина, сидевшая внутри, отпрянув от занавески.
— Этого-то я и боялся, — сказал свободный мужчина тот, с которым я говорил на улице, всего несколькими енами раньше.
Красавчик, конечно, спорить не стал, и просто отступил в сторону. А если бы я решил настоять, то он бы ещё и на колени должен был встать передо мной. В конце концов, он был рабом.
— Что всё это значит! — воскликнула женщина, торопливо поднимая вуаль, и удерживая ей перед лицом.
— Вот этот приятель, — заявил я, ткнув пальцем в мужчину, в перепалке с которым я совсем недавно поучаствовал, — помешал государственной рабыне исполнять обязанности.
— Подите прочь! — возмутилась женщина в паланкине.
— Просто я подумал, что вам неплохо было бы знать об этом, — объяснил я.
— Избейте его! — приказала она своим сопровождающим.
— Это может быть не разумно, — сообщил ей один из них, поглядев на второго, который, судя по их обмену взглядами, полностью подтверждал это предположение.
— Что, никто не защитит свободную женщину? — возмущённо спросила она.
Её смазливый собеседник, в этот момент, как мне показалось, проявил неуверенность. Возможно, он даже рассматривал вариант своего вмешательства. Во избежание нежелательных, так сказать, последствий, хотя это и было довольно грубо с моей стороны, учитывая его несомненную известность и талант, хотя последнее могло бы быть спорно, я просто скомандовал:
— На колени!
Мило выполнил мою команду немедленно.
— Ох! — выдохнула женщина в тревоге, увидев своего красавчика на коленях.
Двое его сопровождающих, которые оба были свободными мужчинами, в этот момент начали понемногу двигаться в нашу сторону, но мне хватило одного угрожающего взгляда, чтобы они, посмотрев друг на друга, решили сыграть роль статистов. В конце концов, с какой стати они должны были возражать против законного приказа, озвученного свободным человеком тому, кто по большому счёту был всего лишь рабом?
— Атакуйте его! — потребовала женщина от своих свободных сопровождающих.