Волшебники Гора
Шрифт:
— Кроме того, гвардейцы — главным образом жители Ара, — улыбнулся тот. — Таким образом, я не думаю, что они станут спешить с объявлением о случившемся или проявлять такое же рвение в этом вопросе, какое могло бы ожидаться от косианцев.
— Ну да, они могли бы даже посмаковать это происшествие, — заметил я.
— Возможно, — кивнул актёр. — С другой стороны я не думаю, что даже косианцы стремились бы к тому, чтобы подмена была обнаружена во время их дежурства.
— Нет, конечно, — поддержал его
— Вот и я не думаю, — довольно сказал толстяк, — что нам следует бояться того, что подмена будет обнаружена слишком быстро.
— Или, во всяком случае, — добавил я, — слишком быстро сообщена начальству.
— Правильно, — улыбнулся Бутс.
— Значит, вы с Марком встречаетесь завтра вечером? — уточнил я.
— Конечно, — кивнул актёр, и я вложил тяжёлый кошель в его руку. Взвесив его в руке, Бутс удивлённо сказал: — Его вес предлагает очень много медных тарсков.
— Подсчитаешь их позже, — пожал я плечами. — А пока спрячь его.
— У меня на одежде имеется несколько внутренних карманов, — сказал он, убирая кошель, — сам понимаешь, профессиональное.
— Не буду углубляться в детали, — сказал я, — но прошлым летом, в силу необычного стечения обстоятельств, Марку досталось приличное состояние в сто золотых монет.
— Сто? — пораженно уставившись на меня, переспросил Бутс.
— Да, — кивнул я, признаться, весьма довольный тем обстоятельством, что на этот раз мне удалось поразить знаменитого Бутса Бит-тарска, или Ренато Великого, как он теперь себя назвал.
— Но он отдал их мне, всю сотню монет, — сообщил я, — за рабыню.
Теперь Бутс перевёл ошарашенный взгляд на Марка.
— Она стоит десять тысяч, и даже больше, — словно оправдываясь, сказал мой друг.
— Не то, чтобы он действительно безумен, — поспешил успокоить я актёра. — Просто были вовлеченные особые обстоятельства.
— Ага, — сердито проворчал юноша, — а ещё, в тот момент я не знал, что когда-то она была косианкой!
— Это, конечно, имеет большое значение, — улыбнулся Бутс.
— Конечно, не понял шутки мой друг, — тогда бы хватило пары медных тарсков, а может быть, и этого было бы слишком много.
— Несомненно, — поспешил согласиться с ним толстяк.
— Вот видишь, — сказал я, — здесь есть особые соображения. Ты чувствуешь разницы между, скажем, десятью тысячами монет золотом, или даже больше, и парой медных тарсков.
— Так или иначе, она не продается ни за какую цену, — заявил Марк.
— Хотя я и не из писцов, — покачал головой актёр, — но я действительно заметил некоторое несоответствие.
— Вот именно так я и получил сто золотых тарнов, — сказал я.
— И вы хотите переправить этот идеал красоты на север? — осведомился Бутс.
— Если Ты не возражаете? — уточнил я.
— Конечно,
— Не понял, — опешил я.
— Зато я понял, — обрадовано сказал Марк.
— Я согласен доставить Домашний Камень в Порт-Кос, — пояснил толстяк, — но я не готов рисковать тем, чтобы в нашем караване ехала одна из наиболее неправдоподобно желанных красавиц Гора.
— Она — конечно, именно такая, — согласился Марк. — Но Вы всегда могли спрятать её в ящик или в мешок.
— Честно говоря, мне уже хочется посмотреть на эту рабыню, — признался Бутс.
— Несмотря на убеждённость и энтузиазм Марка в данном вопросе, — заметил я, — какими бы обоснованными не были с его точки зрения, я должен тебя заверить, что его мнение могло бы не быть разделено, по крайней мере, полностью, всеми возможными наблюдателями.
— Готов предположить, что это возможно, — милостиво согласился мой друг, видимо пребывая в настроении необычного для него благодушия.
— Но чего у неё не отнять, так это того, что эта девушка — изумительная рабыня, — признал я, — к тому же, Марк очень хорошо её выдрессировал.
— За сколько её можно было бы продать? — прямолинейно спросил Бутс.
— На обычном рынке, — уточнил я, — без каких-либо особых знаний о ней?
— Да, — кивнул он.
— Я бы выложил за неё что-то около двух — двух с половиной серебряных тарсков, — сказал я.
— Тогда она весьма привлекательна, — заключил он.
— Согласен, но на Горе таких как она — тысячи тысяч, — пожал я плечами, — и она не годится на роль той, ради приобретения которой армии тарнсмэнов могли бы начать войну.
— Понимаю, — успокоено вздохнул мужчина.
— За сколько, по-твоему, могла бы уйти Телиция? — поинтересовался я.
— Вероятно, за те же деньги, — предположил он.
— Но ведь Ты бы не продал её? — спросил я.
— Нет, — улыбнулся Бутс, — она не продаётся.
— Вот и здесь та же ситуация, — заверил его я.
— Не совсем, — протянул актёр. — Телиция превосходно играет Бригеллу, она замечательная актриса. А ещё она предана, любвеобильна и теперь её почти никогда нет нужды наказывать плетью.
— Теперь Фебу тоже крайне редко приходится пороть, — не без гордости заметил Марк.
— Да-да, — не стал спорить я. — Уверен, они обе — превосходные рабыни.
— Уверен, — сказал Бутс, — что, кошелек, который я получил, и который оказался необычно тяжёл, содержит эквивалент, по крайней мере, одного золотого.