Волшебники Гора
Шрифт:
Но вошедший в раж Аппаний уже замахивался посохом, чтобы снова ещё раз ткнуть рабыню. Однако в этот раз я успел перехватить палку и отвести удар в сторону от рабов. Рабовладелец сколько не пытался, но так и не смог вырвать своё посох из моих рук. Тогда он просто зарыдал от расстройства. Причём его слуги даже не попытались воспользоваться своими палками, чтобы наказать рабов лежавших на кровати, ни прийти на помощь своему работодателю. Подозреваю, что не малую роль в их пассивности сыграло их ощущение явной готовности Марка к кровопролитию. А ведь они даже не
— Как видишь, — сказал я Аппанию. — Я был прав.
— Это она совратила его! — закричал на меня тот.
— Ерунда, — отмахнулся я, хотя, конечно, сторонний наблюдатель, скорее всего, признал бы, что в его утверждении могла быть большая доля правды.
— Аппаний! — окликнул его Мило.
— Не смей произносить моё имя, обращаясь ко мне, раб! — взвыл Аппаний.
— Простите меня, Господин! — вздохнул парень.
Я даже выпустил посох Аппания. Раб посмел обратиться к хозяину по имени! Безусловно, возможно, он привык делать это в прошлом, но это ни в коем случае не могло служить ему оправданием или разрешение поступать так смело в будущем. Пришло время рабу изучить свой статус, пора было брать его в руки.
Ещё пять раз рабовладелец взмахнул палкой, вышибая слезы из-под сжатых век наказанного раба.
— Пожалуйста, Господин, — прорыдала Лавиния, — не позволяйте ему так бить его!
— Ты что, не слышала? — поинтересовался я. — Он произнёс имя владельца, обращаясь к нему. Он должен быть наказан, как любой провинившийся раб.
— Пощадите! — взмолилась она.
— Заткнись, рабыня, — недовольно бросил я.
— Да, Господин, — всхлипнула женщина.
Ещё дважды посох обрушился на раба, который теперь, окончательно запутавшись в сети, мог только дрожать и плакать. Аппаний, что интересно, тоже плакал. Однако, когда она направил свой посох на Лавинию, я снова перехватил его, заявив:
— Нет. Её наказание — моя прерогатива.
— Я должен был выслать её из города в первую же ночь, после того, как она стала принадлежать мне, — прорычал он, — отрезав ей уши и нос.
Услышав такое, Лавиния, по-прежнему находившаяся в объятиях раба, задрожала.
— Но теперь она не тебе не принадлежит, — напомнил я. — Она — моя.
— Соблазнительница! — прошипел на неё мужчина.
Женщина сжалась под его ненавидящим взглядом, словно стараясь сделаться ещё меньше, чем была.
— Если Ты внимательно слушал, — заметил я, — Ты должен был услышать, что твой раб признал свою вину в этом вопросе. Понятно же, что это он вскружил голову моей маленькой Лавинии.
— Да Ты только посмотри на неё! — воскликнул Аппаний. — Посмотри на эту холёную соблазнительную маленькую голую шлюху в ошейнике! Ты действительно думаешь, что в этом вопросе она может быть невиновной?
— Ну, возможно, она немного виновата, или, по крайней мере, её пышные рабские формы, — осторожно признал я.
— А Ты туда посмотри, туда, — ткнул пальцем Аппаний. — Видишь, там на столе около кровати вино и
— Интересный момент, — кивнул я.
— Шлюха! — позвал Аппаний.
— Да, Господин! — откликнулась Лавиния.
— Эти вещи, — указал он, — или деньги, на которые они были куплены, происходят из запасов твоего хозяина?
— Да, Господин, — прошептала рабыня.
— Вот видишь! — воскликнул мужчина.
— Да, — не стал отрицать я.
— Простите меня, Господин! — сказала мне Лавиния.
— Ты ещё сомневаешься относительно её вины? — осведомился Аппаний.
— Нисколько, — ответил я.
— Это я один во всём виноват, — вдруг заявил Мило.
— Он заговорил без разрешения, — заметил я. — Кроме того, в свете твоего расследования, он солгал.
Аппаний, под завывания Лавинии, ударил своего раба ещё два раза за то, что тот заговорил без разрешения, и потом добавил два удара за ложь. Избитый Мило застонал.
— Вытащите его из сети, — сердито приказал Аппаний своим людям, — и закуйте его в цепи.
Уже через пару мгновений раб лежал на животе на мехах, скованный цепями по рукам и ногам. Кроме того, на его шее сомкнулся тяжёлый ошейник, к которому была прикреплена цепь поводка. Затем, мужчину грубо сдёрнули с кровати и поставили на колени у ног его владельца. Лавиния, всё ещё остававшаяся в сети, поднялась на колени прямо на кровати. Подойдя к ней, я выпутал её и отбросил сеть в сторону. Испуганная рабыня тут же соскочила с кровати и встала на колени около меня.
— Господин? — позвала она, глядя на меня широко распахнутыми от страха глазами.
— Помолчи, — отмахнулся я от неё.
— Мило, мой Мило! — всхлипывал Аппаний, разглядывая своего избитого раба. — Самый красивый раб в Аре! Мой любимый раб! Мой любимый Мило!
— Он изменил вам, — сказал один из слуг.
— Как Ты мог? — спросил Аппаний. — Разве я не был добр к тебе? Разве я не был великодушен? Ты хотел для чего-то большего? Разве я не дал тебе всё?
Раб стоял на коленях низко опустив голову. Думаю, что он страдал от боли, и я бы не стал обвинять его. Он только что был зверски избит. Его спина и плечи были покрыты синяками. Однако я сомневался, что у него что-либо было сломано. Интересно, подумалось мне, били ли его когда-нибудь прежде. Скорее всего, нет. Конечно, ответственность за некоторые из тех ударов, целиком лежала на мне, хотя они были полностью им заслужены. В конце концов, его поведение нельзя было назвать безупречным.
— Он — неблагодарный раб, — заметил второй из слуг.
— Пошлите его в поля, — предложил первый.
— Продайте его, — выступил третий.
— Сделайте из него примером для остальных, — заявил первый.
— Мы можем найти для вас раба получше, Аппаний, — сказал четвёртый.
— Да, и ещё более красивого, — поддержал его первый.
— Того, у кого будут не столь дурные манеры, — закивал второй.
— И его тоже, если Вы пожелаете, можно будет выучить на актёра и исполнителя, — добавил третий.