Волшебники Гора
Шрифт:
— А вот это тебя не касается, — усмехнулся я.
— Неужели господин, действительно, намеревается надолго оставить меня в его собственности? — спросил раб.
— Не лезь не в своё дело, — предупредил я.
Он удивлённо посмотрел на меня.
— Любопытство не подобает кейджерусу, — намекнул я.
— Да, Господин, — вздохнул Мило.
Вообще-то это было перефразированная, распространённая гореанская поговорка, в оригинале звучащая как любопытство не подобает рабыне или кейджере. Кстати, здесь наглядно прослеживается один из примеров влияния
— Поправь свой ошейник, — бросил я Лавинии.
Женщина моментально, с некоторым смущением и застенчивостью, взметнула руки к ошейнику. Через мгновение она уже озадаченно смотрела на меня. Само собой, это выглядело почти великолепно. Затем рабыня, демонстративно застенчиво и скромно, но с явной провокацией показывающей себя рабыни, вздёрнула подбородок, выпрямила спина, расправила плечи, и изящно приподняв ошейник обеими руками, отрегулировала его так, чтобы замок оказался сзади точно посередине шеи. Это движение подняло груди женщины, продемонстрировав их во всей красе.
— Ты опять пялишься на неё? — уточнил я у раба.
— Простите меня, Господин! — отозвался тот.
— Согласен, — усмехнулся я, — трудно не смотреть на неё.
— Да, Господин, — признал Мило, опустив голову.
Лавиния тоже склонила голову, довольно улыбаясь при этом.
— Как я уже сказал, — решил я вернуться к более важным вопросам, — Ты неважно выглядишь. Понимаю, что это результат побоев. Кстати, судя по отметинам, подозреваю, что посох Аппания был залит свинцом. Поэтому сейчас, Ты встанешь и выйдешь в переулок. Подыши там воздухом, разомнись, а потом возвращайся. В соседней комнате найдётся вода и полотенце. Сполоснись и разотрись. Как закончишь, вернёшься сюда и встанешь на колени на то же место. Понятно?
— Да, Господин, — кивнул Мило, вставая на ноги.
На мгновение Марк загородил ему дорогу, но встретившись со мной взглядом, отступил.
— Я должен был пойти с ним, — процедил юноша, когда актёр вышел через дверь чёрного хода.
— В этом нет нужды, — отмахнулся я.
— Думаешь, он вернётся? — осведомился он.
— А куда он денется? — усмехнулся я. — Не думаю, что ему хочется бегать по Ару голым. Он слишком известен и его, несомненно, немедленно повяжут.
Нагота зачастую используется на Горе в качестве униформы, если можно так выразиться, для пленников и рабов.
— Кроме того, — добавил я, — сомневаюсь, что он хочет улыбаться горлом.
— Возможно, Ты прав, — пожал плечами Марк.
— Я могу говорить, Господин? — осведомилась Лавиния.
— Можешь, — разрешил я.
Пусть её язык теперь будет свободен. В данный момент это было приемлемо для
— Вы, правда, это сделали бы? — спросила женщина.
— Можешь не сомневаться, — заверил её я.
Она отпрянула и побледнела.
— Он мог бы попытаться добраться до дома Аппания, — предположил Марк.
— Его остановят и свяжут не дальше двух кварталов отсюда, — отмахнулся я.
— А теперь, давай предположим, что он добрался до дома Аппания, — не отставал юноша.
— И что? — полюбопытствовал я.
— Если не ошибаюсь, Аппаний будет только рад его возвращению.
— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул я.
— Он может захотеть выкупить его, — заметил Марк.
— Возможно, — не стал спорить я.
— Он может предложить пяти тысяч монет золотом, а то и больше.
— Не исключено, — согласился я.
— Или же, он может просто спрятать его, — добавил воин.
— Он не из тех, кого будет легко спрятать, — заметил я. — А у нас есть бумаги на него. Думаю, что в этом случае мы рано или поздно смогли бы организовать встречу наших клинков с его горлом.
— О, Господин! — воскликнула Лавиния.
— Что с тобой? — спросил я.
— Позвольте мне стать залогом за него! — предложила она.
— Не понял, — опешил я.
— Если он бежит, убейте меня, а не его! — объяснила рабыня.
— Вот уж, нет, — усмехнулся я, и видя, как женщина, опустив голову, горько заплакала, поспешил её успокоить: — Да не собирается он бежать.
Лавиния подняла на меня свои покрасневшие от слёз глаза.
— Уверен, Ты сама знаешь, — сказал я ей, — что он вернётся, и причина кроется вовсе не в непрактичности побега.
— Господин? — удивилась она.
— Неужели сама предположить не можешь? — проворчал я.
— Нет, Господин! — протестующе воскликнула женщина.
— Как раз таки, да, — заверил её я.
— Но я всего лишь рабыня в ошейнике! — всхлипнула она, прижав руку к груди.
— Как раз, такие как Ты, являются самыми желанными и волнующими среди всех женщин, — улыбнулся я. — Случалось войны вспыхивали из-за них.
— Но он такой красивый! — всхлипнула Лавиния, с трудом втягивая в себя воздух.
— Он — довольно красивый парень, так будет правильнее, — поправил я.
— Он — самый красивый мужчина во всем Аре! — воскликнула она.
— Надеюсь, Ты не считаешь, что он столь же привлекательный, как я? — осведомился я.
Женщина ошеломлённо уставилась на меня. Даже слёзы бежать перестали.
— Итак? — вопросительно посмотрел на неё я.
— Господин шутит, — нерешительно сказала она.
— Ой ли? — не слишком довольно проговорил я.
— Наверное, господин хочет наказать свою рабыню, — неуверенно предположила Лавиния.
— С чего Ты взяла? — поинтересовался я.
— Если я скажу правду, — пожала она плечами, — то, как мне кажется, вызову недовольство у своего господина и буду наказана. А если я не скажу правды, это будет выглядеть так, что я солгала своему господину, и буду избита, или даже хуже того, как лживая рабыня!