Волшебное слово(Сказки)
Шрифт:
Рак с Язем сцепились, друг дружку волочат, все озеро пошло ходуном. Одна Щука стоит на месте, на бузу не обращает вниманья. Ерш совсем обнаглел, налетает и на ее:
— Обжора, лягух приела! Обжора, лягух приела!
— Что?
— Думаешь, зубы востры, дак и испугались тебя? Белое брюхо, косорылая! Лягух приела!
Щука, много не говоря, на Ерша ракетой. Он от нее, она за им. Ерш Щуку заманил в сеть. Ячея была крупная: сам проскочил, Щука запуталась. Только ее и видели.
Вот что за неделю наделал!
Месяц живет, год. Сыновей женил, дочек замуж повыпихивал. Начал и лещей крошить. Сперва по одному в Пучкаса вытурил, потом вытесняет в мох, в болото. Пикнуть боятся, а кто
— Товарищ Щетинников, пусти на струю! Который день в стоялой воде, надо и совесть иметь. Пришел невесть откуда и хозяйничаешь. Озеро наше было испокон веку.
— Это кто пришел? Это про какую ты совесть говоришь? Это с какого ты голоса поешь?
Так прищучит, что иной раз и не рад, что из моху вылез. А тут вроде бы и попривыкли. А Ерш их же, лещей, за это страмит:
— Вам бы только в болоте сидеть. Тупорылые, одна темнота. Учишь вас, учишь, а толку нету.
Лещева артель духом упала, стала чахнуть. Которые поумнее собрались на собранье, воровски от Ерша. Послали заявление рыбе Нельме на Белое озеро: «Три года хорошо не едали, хорошей воды не пивали. Белого света от Ерша не видим, совсем нас мало осталось. Нас Ерш-Новожил бьет и колет, бока меж ребрами порет, рыбнадзором кажин день стращает. Рыба Нельма, выручи! Наведу, пожалуйста, архивные справки. Кубенское озеро наше испокон веку. Ершишко Щетинников пришел с чадами на одну ночь с Уфтюги да зажился и озеро у нас, лещей, хитростью отнял, а мы, лещи, сироты несчастные, остались с таком. Матушка рыба Нельма, не дай сгинуть, приведи Ерша под присягу закона!»
Нарочный с заявлением в Белое озеро день и ночь. Вода бурлит, как от катера. Через шлюзы зайцем на пароходах, потом опять шпарит своим ходом. Денег на командировку собрать не догадались. Добрался до Белого озера, сошло сто потов.
Рыба Нельма лежит в ростяг. Керосину в канаве назобалась, вся угорела. Нарочный к ней:
— Бюллетенишь или болеешь?
— Болею.
— Срочное дело!
— Без меня разбирайтесь, и так еле жива.
— Сига отпусти!
— Ну вот! Будет он из-за Ерша суды разводить.
— Терпенья не стало, отпусти самого!
— Ладно, уговорили. Пусть идет.
Рыба Сиг говорит:
— Отступитесь, ребятушки, лучше не связываться.
— Нет никакого терпенья!
Уговорили-таки Сига, собрал он народный суд. Ерша вызвали, а тот на дыбы:
— Меня судить не имеете права!
— Это почему?
— Потому, что окончание на «у»! Это подкоп власти.
Ему вслух зачитали лещевскую грамоту. Спрашивают:
— Ты почему лещей обижаешь? Они на озере старожилы, а ты, новожил, их в Пучкаса загонил и выселил.
— Нет, я старожил.
— А какие есть документы?
— Документы все сгорели. Все сгорело. У меня однех ковров сколько было. Два телевизора.
Тут слово взяла малая Нельмушка:
— Всё врет! В озере не живал, да и в Уфтюгу-то приплыл из душного ручья. Его и в реку-то не надо пускать, не то что в озеро!
— Ах ты, потаскуха, чего говоришь? Не слушайте ее.
Рыба Сиг голос повысил:
— Гражданин Щетинников, вы где находитесь? Ведите себя прилично.
— Я ее, потаскуху, сгною в болоте, я в Москву напишу…
— Вишь, гражданин судья, что он выделывает! — это Судак вступился.
Ерш на него:
— А ты чего, полоротый? Твое какое пятое дело?
В зале шум. Встает белозерский Налим:
— Вывести! Судить заочно.
— Ах ты, лягушечья порода, зимний бабник, вяленица!
— Гражданин Щетинников, не выражайтесь!
— Нет, выражусь! Вас тут как сельдей в бочке, а я один. Подавайте защитника! Я на чистую воду вас выведу, я в рыбнадзор заявлю, я…
Дали Ершу десять суток да и отступились. Всех одолел.
Ерш из казематки выскакивает:
— Остаюсь тут! В Белом озере!
Рыба Нельма схватилась за голову…
Ерш полетел по озеру, как новенькой. У половины домов стекла выхлестал:
— Судить вздумали! Я на ваш суд… с высокой колокольни! Я сам кого хошь упеку! Никого не боюсь, в три попа!..
Тсс… Тащи его, стерву, вроде клюет. Ну вот, опять того же калиберу.
КОММЕНТАРИИ
Писатель, издатель, критик Орест Сомов известен как один из первых теоретиков русского романтизма, призвавший «иметь свою, народную поэзию, неподражательную и независимую от преданий чуждых». И он не ограничился только декларацией. В конце 20-х и начале 30-х годов Орест Сомов создал целый ряд произведений, основанных на украинских сказках, преданиях, легендах (детство и юность писателя прошли на Украине, а в Петербурге он входил в украинское литературное землячество, поддержавшее «осьмнадцатилетнего стихотворца» Гоголя). В 1826 году появились первые главы исторического романа Ореста Сомова «Гайдамак», в 1827 году — рассказ «Юродивый», в 1829-м — фольклорные рассказы и повести «Купалов вечер», «Исполинские горы», «Бродячий огонь», «Киевские ведьмы», «Недобрый глаз», основанные на украинской демонологии, в 1830–1833 годах — обработки сказочных сюжетов. Порфирий Байский (литературный псевдоним Ореста Сомова) выступил предшественником как «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Рудого Панька, так и «Былей и небылиц» казака Луганского. «Созвучие цели, — отмечает современный исследователь Н. Н. Петрунина, — к которой стремился Сомов и которой дано было достигнуть автору „Вечеров“, сделало то, что если первыми из фантастических своих повестей, как и „Гайдамаком“, Порфирий Байский подготовил выступление Рудого Панька, то в позднейших он испытал воздействие могучей индивидуальности своего последователя».
Тексты публикуются по изданию: Сомов О. М. Были и небылицы. М., 1984.
«Русские сказки. Пяток первый», изданные казаком Владимиром Луганским (город Луганск — родина В. И. Даля), впервые вышли в 1832 году, а в 1833–1839 годах к ним прибавились четыре тома «Былей и небылиц» казака Луганского. В. И. Даль — крупнейший собиратель фольклора, не только пословиц (в его знаменитое собрание «Пословицы русского народа» вошло более 30 тысяч образцов этого жанра), но и песен, сказок, легенд, народных лубочных картин. Все свое собрание уральских и оренбургских казачьих песен В. И. Даль передал П. В. Киреевскому, став «вкладчиком» его общенационального песенного свода; богатейшее собрание народных сказок, в которое входило, по свидетельству А. Н. Афанасьева, «более тысячи списков», он передал в афанасьевский сказочный свод. А издание «Русские народные легенды» (1860) того же А. Н. Афанасьева почти целиком состоит из записей В. И. Даля. Точно так же произошло и с уникальнейшей коллекцией народных лубков, переданной В. И. Далем в Императорскую публичную библиотеку и ставшую основой знаменитого труда Д. А. Ровинского «Русские народные картинки». Себе В. И. Даль оставлял только пословицы и поговорки, а также материалы для «Толкового словаря».