Волшебное свечение Ладоги

Ефимова Юлия

Мама была настолько мягким и бесхребетным человеком, который не хотел никогда и ни с кем конфликтовать, и Беата иногда неприлично радовалась, что не пошла в неё характером. Потом снова сын, выхватив трубку у мамы, спрашивал, когда Беата приедет за ним и где они будут отмечать Новый год, в Москве или в Геленджике, потому как этот вопрос очень важен. Сейчас Тошка пишет письмо Деду Морозу, диктуя текст послушной бабуле, и надобно указать адрес для подарков. Беата уверила сына: Дед Мороз – волшебник, который всё прекрасно знает сам, и быстро попрощалась с сыном, стараясь уйти от прямого ответа. Она, несмотря

на свою профессию, не любила врать, а правда сейчас могла очень расстроить любимое чадо. «Вот когда ребёнок один, ты любишь его всей своей душой, не деля на части свои чувства, – подумала она. – А как, интересно, когда их двое, а когда шестеро?»

Кстати, о шестерых. Это всё очень странно. Почему Агния брала опекунство только над мальчиками одного года рождения? Да и если очень покопаться, то и внешнее сходство присутствует. Они все шестеро славянского типа, волосы русые, вьющиеся, ну, кроме качка, у которого это просто не видно по причине их отсутствия. Глаза у всех голубые, в той или иной степени яркости. Кто они, эти мальчики, для чего они были нужны Агнии и почему все так отреагировали на дату «второе января» и приготовленные сюрпризы? Хотя даже не этот вопрос на самом деле тяготил Беату. Зачем она Агнии – вот главный и самый острый на данном этапе вопрос. Сразу вспомнились слова Жеки в машине о том, что Агния задумала представление, и Беата ей зачем-то нужна. Даже шофёр-повар это понял, сейчас бы понять и ей. Мысли от Жеки быстро перенеслись за вечерний стол, полный разных вкусностей, которые Беата не успела попробовать, и желудок заурчал.

Вспомнив, что Жека приглашал её на кухню, Беата решила рискнуть: вдруг повар припозднился и ей удастся чем-нибудь поживиться. Не забывая, что уже первый час ночи, она старалась ступать осторожно, чтобы не разбудить домочадцев. Сталкиваться сейчас ни с кем не хотелось, а тем более раздражать своими хождениями хозяйку. Поэтому свет она решила не включать, ориентируясь на свет фонарика из телефона. Дом, как любое деревянное строение, дышал и тихо поскрипывал, создавая в своей тишине целый оркестр разных шорохов. В голове у Беаты даже пробежала мысль, что уж очень подходящая обстановка для ужастика. На самом деле она очень боялась темноты, до исступления, до истерики. В её доме всегда по ночам горела настольная лампа, это было правило, которое даже двадцативосьмилетняя Беата не нарушала никогда.

Вдруг в столовой за столом в полной темноте, освещающейся только луной, что временами заглядывала в окна, Беата увидела маленькую девочку. Лицо у неё светилось и было необычного белого цвета. От переполнившего девушку страха коленки задрожали. Картинка была настолько кинематографична, что Беата потёрла даже глаза в надежде, что девочка исчезнет, но этого не произошло. Тогда она трясущейся рукой направила луч фонарика в сторону маленького монстра, вспоминая хоть какую-нибудь молитву, но кроме строчки из какой-то старой песни, случайно услышанной «Николай угодник, защити, надоели черти, мать их ети», ничего не шло в голову, а она даже в такой панике Беате казалась не совсем подходящей для молитвы.

– Тише, – сказало привидение спокойным детским голосом, – ты разбудишь папу, и он поймёт, что мамы нет.

Громко выдохнув, Беата поняла, что девочка абсолютно живая и привидения на сегодня

отменяются. От пережитого страха ноги были ватными, поэтому, чуть качаясь, она подошла к столу. Насколько всё-таки страх слеп, ведь если спокойно приглядеться, то всё можно логично объяснить. Например, странный цвет лица у ребёнка получился от подсвеченного из-под стола телефона, она постоянно набирала один и тот же номер и слушала тихие гудки.

– Привет, – переведя дух сказала Беата и присела за стол. – Ты кто?

– Я – Дуня. А ты кто? – очень по-деловому сказала девочка.

– Я Беата.

– Очень приятно, Беата, – вежливо поздоровалась она. – А ты маму мою не видела?

– Нет, – коротко ответила Беата, – не знаю, кто твоя мама, но я не видела вообще никого.

– А куда ты идёшь? – поинтересовалась девочка. Хотя на вид ей было лет семь, но вела она себя очень по-взрослому.

– Вообще, планировала что-нибудь съесть, – честно ответила Беата.

– Но ведь ночью есть нельзя, – возразила девочка, – это может испортить фигуру, так говорит моя мама.

– Согласна, нельзя, но я люблю нарушать правила, – просто, словно разговаривала с подругой, ответила Беата Дуне, – это очень весело, последнее время нарушать правила – единственное развлечение, которое я могу себе позволить.

– Я ни разу не пробовала, – вздохнув, сказала Дуня, вновь набирая номер на телефоне.

– Пойдём я покажу тебе, как это делается, – сказала Беата и, не дожидаясь ответа, направилась в сторону кухни.

Конечно, надежда на то, что здесь кто-то ещё есть, была слабой и, увы, не оправдалась. Кухня встретила гостей тишиной, темнотой и жужжанием холодильника. Луна, словно преследуя ночных гуляк, освещала идеально чистое пространство кухни.

– Не получилось, – грустно констатировала девчонка.

– Ты что так быстро сдаёшься? – возразила Беата. – Знаешь первое правило индейцев?

– Нет, – сказала девчонка заинтересованно, наконец перестав бесперебойно звонить.

– Первое правило индейцев, – сказала Беата, одновременно открыв один из трёх огромных холодильников, – если охота не даётся легко, ляг и притворись спящим, еда тебя сама найдёт.

– Значит, надо лечь на пол? – уточнила Дуня.

– Нет, это значит, надо самой её достать, хитростью и коварством, – торжественно закончила Беата, вытащив из холодильника на стол буженину, хлеб, огромные помидоры и сыр. – Тадам, – весело развела она руками, – у нас с тобой получается пир на весь мир.

Откусывая огромными кусками аппетитные бутерброды и даже немного щурясь от удовольствия, Беата и Дуня сначала молчали, но когда первый голод стал утихать, Беата спросила:

– А что, мама часто по ночам гуляет?

Девочка сразу сникла, положила бутерброд на стол и посмотрела на экран забытого до этого вопроса телефона.

– В последнее время да, – со вздохом призналась она, – мы в Москве живём. Год назад мама перевелась на новую работу, и теперь ей ездить домой с двумя пересадками, плюс ко всему, она говорит, начальство задерживает её допоздна. Поэтому она приходит поздно, папа расстраивается после этого и долго сидит на кухне.

– Пьёт? – сочувственно спросила Беата.

– Нет, – вздохнула девочка, – стихи пишет. Он у меня писатель, его даже в магазинах продают.