Шрифт:
Саамы – коренной малочисленный народ Северной Европы. Скандинавы называли нас lapper, русские лопарями. Отсюда происходит название Лапландия. Но сами мы называем себя саамь олма – человек саами. А наш большой северный край – Сапми. Мифология саамов включает в себя много разных духов природы и богов. Некоторые пришли от соседних народов и под влиянием христианства. Но природа является неотъемлемой частью жизни саамов и долгими темными вечерами в полярную ночь сказки сами вплетаются в рассказы о повседневных делах.
Саамские слова
Мяндаш – прародитель саамов, человек-олень
Чахкли – голые, крошечные подземные человечки, любят играть с красивыми верёвочками, хранят подземные сокровища
Нойда – шаман, у саамов хороший шаман
Чадьзенньт – богиня рек и озер
Чанн – (чанн) Чогк-кабперь – чёрт
Найнас – сполохи северного сияния
Кувкас – предводитель сполохов
Поасс Йуцькель Пага – злой ангел
Фудной – богом самого черного дня в году
Моаннтар-оаххк – богиня земли
Иммель-айе – бог дедушка
Сайваймо – стране изобилия, рай, расположена на чудесной горе
Тала – медведь
Кохт яллак – как дела
Кудтэ тиррвэнь, до свидания оставайся здоров
Шурр пасьпе (шрр пассьпэ) – большое спасибо
Пуррь пуэдтмушш – доброе прибытие
Пуррь пуэдант – добро пожаловать
Уййнлэдтэм райя – до встречи
Коаллэш (коаллэш) – дорогая
Поаке ицк – дух гор
Мець-вуйнас – лесной дух
Стурра Пассь – бог охотников
Сейд – особое священное место в природе
Мерячить – вводить в гипноз, зомбировать
Камлать – ворожить, шаманить, лечить
Роавк – живой мертвец, часто умерший злой нойда
Тшадзеравчаки – духи утонувших людей
Тшаккалачаки – подземные жители царства Ябмеаймо
Ябмеаймо – дом мёртвых
Вигк-аххьк – властительница подземной жизни и сокровищ
Яммье-выгкэй – властитель ада Ябмеаймо
Ябме-акка – хозяйка мертвых в Ябмеаймо
Кобме-каввь – духом ночи, пугающего людей
Руота – бог наступления вечерних сумерек, повелитель чародеев
Чудь – враги
Палл сирре (сррэ палл) – женская игра в мяч из оленей шкуры, набитый травой
Кувакса (ковас) – чум, переносное жилище из шкур
Канньц – (каннц) – друг
Вярр – суп
Мадт – беда
Пиннк-олма – дух ветра
Сыййт – село
Начало
Что наверху, то и в низу – так говорят древние книги.
Все миры и сущности выполняют то, для чего они были
созданы. Но самая интересная работа принадлежит людям.
Они создают новые миры, эмоции. Проживают их
и насыщают этими эмоциями вселенную.
Натке три года. Она хорошо помнит длинные лестницы и много-много снега. Помнит снятую шапку на ветру при прогулке за домом, катание на санках с братом на огромной горке у дома. Дом на горе, а она крошка и всё кажется таким большим. Потом больные уши и она плачет и плачет. Уставшая мама пытается читать ей книжку, но Натка не может слушать, ей больно и она плачет. А мама то сорвётся от невозможности ей помочь, убежит на кухню, тут же возвращается и снова гладит и уговаривает. И сон. Очень хорошо Натка помнит этот сон. Ночь, она летит, поднимается из кроватки вверх. Выше и выше. Передо ней огромная луна. Она приближается лицом к ней. Вот уже луна большая и совсем рядом. И, вдруг, Натка внезапно падает назад в кроватку и просыпается. И что-то рядом. Это нечто часто ночью рядом. Особенно потом, подростком.
Сколько ей было лет, когда начались эти сны постоянно. Лет семь-восемь. А ещё ужасные лица. Она закрывает глаза, а они мчаться из пространства к ней в темноте. Страшные и только лица, больше ничего. Одно, второе, третье – все разные. Долетают до неё и исчезают, потому, что в последний момент Натка открывает глаза и боится закрыть их снова. Потом сон берет верх и она впадает в сон. Но он не всегда дает радость спокойствия.
Часто во сне кто-то страшный неутомимо преследовал. Вот-вот догонял, потом оказывался чуть позади, но не отставал. Его хрипящее дыхание всегда было рядом позади. Вокруг был плотный туман. Она выскочила из тумана и попала в лабиринт. «Оооох» – застонала Натка и побежала по лабиринту. Чтобы не оказаться совсем близко с этим упырём надо убежать ещё вперед. Хорошо, что она занимается спортом. Хотя, какой спорт во сне. «Когда же этот сон закончится»? – думала она, понимая, что это сон, но страх и чувство тревоги от этого не исчезали, лишь слегка притуплялись.
Они бежали в лабиринте. Иногда казалось что тот сзади вот-вот схватит и ужас накатывал ещё сильнее. Хотелось кричать, но она лишь открывала рот, а звук не шёл, застывал внутри, как это часто бывает во сне, и от этого было ещё ужаснее. «Когда же это закончится, когда же это закончится, скорее бы это закончилось» – только и могла думать она.
Усталости не было. Убивала мысль о бесконечном беге. Но останавливаться тоже нельзя. Она это просто почему-то знала.
Бегом. Бегом, бегом, бегом, быстрее, быстрее, быстрее, быстрее…. Вдруг! Мрак! Ничего не видно. «Сейчас проснусь» – с надеждой подумала она. Но…
Перед ней появлялась яркая-яркая поляна с цветами. Она оглянулась. За краем поляны начинался туман и в нём был виден недовольный упырь. «Надеюсь, это закончилось» – подумала Натка и стала рассматривать поляну. Цветы! Сколько их и какие! Большие, маленькие, а цвета от бледно лимонного до оранжево золотого. От нежно-небесного до пурпурно-фиолетового. Мысли об опасности исчезли. А какие запахи! Натка блаженно улыбнулась и разглядывала каждый встречающийся цветок, вдыхала, говорила им какие они красивые. Порхали бабочки, стрекотали кузнечики, как у бабушки в деревне. Солнышко ласково грело, небо было синее-синее! «Даааа, – подумала Натка – этот бег стоил того! Передумала просыпаться»!
«Паааааадъём»! – сквозь сон услышала она. Папа, как всегда шутя имитировал армейский подъем и будил в школу. Сон ещё окутывал, цветы, казалось, были рядом, но уже таяли. Снова на уроки.
Дроздовка
«А давай я возьму Натку с собой в Дроздовку»? – сказал папа.
Папа каждое лето уезжал в какое-то место под названием Дроздовка. Натка знала, что там когда-то жила бабушка – папина мама, которую она видела мельком два раза в жизни. А сейчас живут два папиных брата и их отец, дед Миша. Оттуда папа всегда привозил много вкусного. Когда была жива бабушка, он привозил кулебяку с сёмгой. Несмотря, на то, что пока её везли проходило некоторое время, она почему-то была всегда мягкая и очень вкусная. И бабушкин хлеб оставался долго мягким, не портился и тоже был очень вкусным. Еще он привозил оленье мясо, рыбу и икру. Мясо жарили, варили, делали котлеты. А иногда папа любил есть его сырым, сильно замороженным. Тоненько-тоненько нарезал и дети макали его в соль и ели. Называл это ласково струганинкой. Было очень вкусно, хотя, мама всегда ворчала, что они едят сырое мясо. Икру дети ели прямо из большой банки большими ложками. Никто никогда не останавливал. Хочется – ешьте! Это было хорошее подспорье в после-отпускной осенний период. Денег после отпуска не было, а за счет этого они кормились. Детей в семье было трое. Вроде, и не совсем много, но родителям, которые были, что называется рабоче-крестьянских кровей, всегда приходилось искать работу, где платили побольше, даже если работа была очень тяжелой и в ночные смены.