Волшебный полигон Москва
Шрифт:
– Когда же успели, гады?! – она сжала кулаки, не зная, что предпринять, но тут увидела: мотоцикл ее преспокойно стоял метрах в ста – через двор – как раз на том месте, где она его оставила.
Марина недоуменно оглянулась и поняла, что вышла совсем из другого подъезда П-образного дома.
– Ты, что, коза, перегрелась? – поинтересовалась она сама у себя и, постукивая шлемом по бедру, направилась к мотоциклу.
Пацан, сидя на корточках, курил и рассматривал мотоцикл с уважительного расстояния.
– Там лифт не работает.
– Сама знаю, – буркнула Марина и вошла вовнутрь.
На этот раз она решила подниматься по лестнице. И благополучно, хоть и тяжело дыша, добралась до знакомой двери. На этот раз она решила не звонить, а попросту открыть дверь собственным ключом, что когда-то сделала тайком от Макса. Непонятно, что ее толкнуло на этот поступок – такого внезапного вторжения в свою берлогу Макс мог и не понять. Видимо, лифт и третий глаз немного выбили Марину из нормального русла.
Марина вошла в знакомый коридор, огляделась. Похоже, Макса не было дома. По крайней мере, не было его любимой куртки с символикой клуба и ботинок из крокодиловой кожи. А ни в чем другом, кроме, разве что, трусов, Марина Макса и не видела никогда.
Зато в гостиной, в кресле, с удобством положив ноги на стол, сидел мрачный мужчина в форме инспектора ГАИ и странной черной полосой через физиономию. Ветер, играя шторами, врывался в раскрытое окно, гаишник же придерживал пытающийся взлететь со стола листок протокола.
Возглас возмущения застрял у Марины в горле.
– Нарушаем! – строго сказал гаишник и, не вставая, козырнул свободной рукой, – Инспектор Горемыкин. Что ж это, мы должны за вами по всему городу гоняться? Вы что, не слышали свистка? Может, у вас со зрением или слухом проблемы? Тогда и права вам ни к чему…
– Н… нет проблем, – пролепетала Марина. Она вдруг усомнилась, что этот человек – тот, за кого себя выдает. Слишком уж странна была эта встреча. В голову полезли самые зловещие подозрения. Она попятилась и нашарила позади себя телефон.
– Вот-вот, – кивнул гаишник, – Позвоните в милицию. Вы ведь, вроде, из-за черты города пожаловали?
Марина бессильно положила трубку. Но тут телефон зазвонил сам.
– Возьмите, – посоветовал гаишник.
Марина робко взяла трубку и приложила к уху.
– Марина Сергеевна, – строго сказали в трубке. – Это милиция. Сидите там тихонько, я сейчас приеду.
Раздались короткие гудки.
– Что сказал? – поинтересовался гаишник.
– Сейчас приедет…
– А, ну тогда повременим пока с протоколом… Кофе не желаете? С круассанами? Мне по должности полагается исполнять любые желания граждан, в рамках компетенции, разумеется. А компетенцию нам ох, как расширили…
Марина недоуменно посмотрела на этого Горемыкина. Что здесь происходит? Может, какая-то разводка? И сейчас подойдет соучастник или как его там – подельник?
Не успев еще додумать последнюю мысль, Марина бросилась к выходу, распахнула дверь в готовности биться в истерике и звать на помощь.
…И со всего размаха влетела во что-то массивное и упругое.
Над ней возвышался огромный милиционер, внимательно изучающий ее добрыми и справедливыми глазами.
– Дядя Степа… – невольно вырвалось из слабых уст Марины.
– Ну, можно и так сказать, – согласился милиционер и вошел, аккуратно задвинув внутрь Марину и прикрыв за собою дверь. – А остальные, все же, зовут меня Волшебным милиционером, а за неимением времени на произношение полного имени – просто Волкопом. За что я не могу кого либо осудить. Так как закону это не противоречит.
Марина тихонько осела в кресло, что стояло в углу прихожей, и полными ужаса глазами уставилась на визитера.
– Вы хотите…
– Нет, – улыбнулся Волкоп. – Убивать, насиловать и грабить мы не хотим. Мы хотим разобраться в ситуации.
– И кофе попить, – донеслось из гостиной. – Идите сюда, остынет все….
…Они сидели вокруг грубого деревянного стола, который Макс притащил из очередной поездки в какие-то дикие дебри. Стол был истыкан ножами, обожжен окурками и разрисован эскизами татуировок. На этом фоне странно смотрелся тонкий белый фарфор на ажурных кружевных салфетках и блюдо с аппетитными круассанами.
Все трое молча и чинно пили кофе, напоминая добрую пуританскую семью за завтраком.
– Как дела на периферии? – деликатно отхлебывая кофе, осведомился, наконец, Волкоп.
– Да, все так же, – вздохнул гаишник. – Кто только в Москву не лезет. И это не смотря на оцепление. Не поверите – только что в эфире появилось сообщение – в город въехал американский спецназ!
– Уже американский? – удивился Волкоп.
– Ага. На «хаммерах».
– Ну, и как они, живы еще, надеюсь?
– Да, вроде конфликтов пока не наблюдается…
– Надо будет прямо отсюда туда на проверку съездить, – задумчиво сказал Волкоп, – От американцев жди сюрпризов…
– Не говорите… Главное, чтобы друг друга не перестреляли…
– Это ладно. А если их тут кто-нибудь превратит в каких-нибудь монстров? А нам потом пришьют, что мы, мы мол, создаем образ врага и сеем конфронтацию? – предположил Волкоп.
– Вы так считаете? – задумался гаишник, – А кто пришьет?
– Ну, скажем, Госбезопасность. Она вообще меня беспокоит последнее время. Нарушает и нарушает закон!
– А это никак нельзя пресечь?
– Темная сторона силы у них сильна очень…
Горемыкин замер на секунду, осмысливая сказанное, и захохотал.