Воля богов!
Шрифт:
Афродиту окружил ярко сверкающий прозрачный кокон, и она растворилась в воздухе, оставив плачущую Афину одну на берегу.
Похищение Палладия
Спасительный план Афине пришлось сочинять второпях, потому и получился он бредовым. По её плану греки, как и собирались, уплывали, оставив у себя в лагере огромную деревянную лошадь, внутри которой сидели их лучшие герои. Троянцы затаскивали коня вместе с героями к себе в город, ночью те выходили и открывали ворота, давая путь тайно вернувшемуся греческому войску. Редкостная чушь, но ничего лучшего никто всё равно предложить не смог, а Афина уверяла, что всё должно получиться, и грекам ничего не оставалось, как только ей верить.
Верил, конечно,
У Одиссея был собственный план, тоже безумный. Он решил украсть у троянцев Палладий.
Проникнуть в город было не сложно: днём ворота открывались, но Одиссей был слишком заметной личностью, многие троянцы знали его в лицо. Целую неделю царь Итаки не мылся, не брился, не причёсывался, велел слугам избить себя, и в таком неузнаваемом виде: обросший, вонючий, в грязных лохмотьях, с синяками на лице и рубцами от плети на теле он прошёл в осаждённый город. Стражи пропустили его, не обыскав: отвратительный нищий не вызвал подозрений, и прикасаться к нему никто не захотел, так что Одиссею даже удалось пронести под лохмотьями короткий меч и мешок.
Побродив по улицам, он нашёл храм Афины, заглянул туда, стараясь не попадаться на глаза всевидящей богине, узнал, где стоит Палладий: небольшая, почерневшая от времени грубо сработанная деревянная статуэтка.
Что делать дальше, Одиссей не знал. В храме и вокруг него всегда было много людей, стражники охраняли вход - забрать статуэтку и незаметно вынести её было невозможно, пробиться с боем в одиночку, с одним коротким мечом тоже никак. А на ночь храм запирали.
Одиссей до вечера ходил по городу, пытаясь что-нибудь придумать. Главная улица была заполнена людьми. Настроение у троянцев было праздничное - они знали о приготовлениях греков к отплытию и уже заранее начинали отмечать победу. Стражники освобождали путь для носилок наследного царевича Деифоба и его жены. Весёлая толпа радостно приветствовала и героического брата Гектора, и даже всеми нелюбимую Елену. Одиссей посторонился, пропуская процессию. "Дорогой, посмотри на этого несчастного! Мне его жалко", - донеслось до него сквозь шум толпы. Процессия остановилась, слуги опустили носилки на землю. Люди расступились, стражник слегка подтолкнул Одиссея к носилкам, и только теперь он понял, что Елена говорила о нём. Царь Итаки от неожиданности растерялся и не решил сразу, как ему дальше поступать. Растерялся и Деифоб. Помедлив немного, он поспешно достал сумку вытащил оттуда краюху хлеба и протянул её Одиссею. Тот взял её, бормоча какие-то невнятные слова благодарности, и, пятясь, стал отходить в толпу. "Куда же ты, нищий!
– обратилась к нему Елена.
– Подойди. Я хочу поговорить с тобой".
Одиссей подумал, что стоило бы убежать, но толпа вокруг собралась такая плотная, что он бы всё равно далеко не пробился. Пришлось подойти к носилкам.
– - Кто ты, нищий? Я тебя никогда в этом городе не видела, - заговорила с ним Елена.
– Ты не местный.
– - Да, мне тоже показалось, что он говорил с греческим акцентом. Так ведь, дорогая?
– вставил своё слово Деифоб.
– - И, судя по выговору, он прибыл к нам с острова Итака, из царства Одиссея, - подтвердила Елена, сверля Одиссея пристальным взглядом своих умных зелёных глаз.
– Как твоё имя, бедняга? Или нет, дай, я сама угадаю!
– - Моё имя вам ничего не скажет, добрая госпожа, - поспешно ответил Одиссей.
– Для вас я никто. Так меня и зовите. Я и правда приплыл с Итаки. Я служил Одиссею, но теперь, когда греки возвращаются домой, я стал ему не нужен. Он избил и прогнал меня.
– - Какой негодяй!
– возмутился Деифоб.
– Впрочем, что ещё ожидать от этого мерзавца!
Одиссей с трудом подавил гнев.
– - Не смею осуждать своего хозяина, пусть даже и бывшего, - выдавил он из себя.
– - Это похвально, - сказал Деифоб.
– Ты хороший раб. Одиссей наверняка скоро пожалеет, что лишился такого. Ну, было приятно познакомиться. Всего тебе хорошего, Никто!
Он дал слугам знак продолжить путь, но Елена их остановила.
– - Как, дорогой! Я только встретила своего соотечественника, и мы уже расстаёмся?! Я хочу с ним поговорить, расспросить о родине.
– - Но уже поздно, дорогая. Нам пора.
– - Хорошо, поедем. И Никто с нами.
– - Но, может быть, нам не по пути, - попытался возразить Деифоб, и Одиссей уже был готов с ним согласиться, но Елена тоном, не допускающим возражений, заявила:
– - Нет, ему с нами по пути. Пусть сядет к нам на носилки.
– - Но, Елена, он же их испачкает!
– - Будто ты их сам будешь мыть!
– Елена сердито сморщила носик.
– - Но он же...
– - Ничего, ты тоже воняешь, когда приходишь с тренировки или с войны. Я же терплю.
Деифобу ничего не оставалось, как только подвинуться, освобождая Одиссею место. Тот попытался возразить, что сам давно уже не был в Элладе и не знает никаких новостей оттуда, но Елена ничего не хотела слышать, и царю Итаки пришлось смириться.
Всю дорогу до дворца Елена расспрашивала Одиссея об Элладе, о разных царях и царицах, тот отвечал коротко и уклончиво, постоянно ссылаясь на свою неосведомлённость, но Елена не отставала. Когда они добрались до дворца, Деифоб снова попытался распрощаться и спровадить вонючего нищего, но Елена категорически заявила:
– - Никто пойдёт со мной. Я ещё ни о чём не успела его расспросить. Что ты на меня так смотришь? Дорогой, если ты и дальше будешь ревновать меня к каждому нищему, то мы поссоримся.
– - Но, дорогая, - пробормотал Деифоб, - я собирался сегодня вечером прийти к тебе.
– - Завтра придёшь. Сегодня я всё равно не в настроении. Пойдём, Никто.
Она провела Одиссея в свои покои, отпустила служанок и осталась наедине с гостем.
– - Видать, совсем плохи дела у греков, раз Одиссей ходит по городу в таком виде, - сказала она.
Одиссей выхватил меч. Елена с улыбкой на него посмотрела и спросила:
– - Ты всегда его достаёшь, когда приходишь к женщинам? Я думала, что ты покажешь мне что-нибудь более интересное, она подошла к своему гостю и, не спуская с него пытливого и насмешливого взгляда, забрала оружие.
– Отдай, а то ещё порежешься.
– - Что тебе надо?
– хриплым голосом спросил Одиссей.
Елена сладко потянулась, присела, положив ногу на ногу и, поигрывая мечом, сказала:
– - Разве это я пришла к вам в лагерь? Ты явился в мой город и меня же спрашиваешь, что мне надо. Это должен быть мой вопрос. Впрочем, раз ты первый спросил, отвечу: просто я рада тебя видеть. Ты не представляешь, как мне тут одиноко! И вот вдруг встречаю грека, и не кого-нибудь, а тебя. Вот и захотелось поговорить. Ведь из всей той банды уродов и придурков, которые назывались моими женихами, ты был единственный, кто мог бы мне понравиться. Я определённо выбрала бы тебя, если бы это мне не велел старый дурак Тиндарей. А я не люблю, когда мной командуют, да и кто он такой, чтобы мной распоряжаться? Всего лишь отчим. Мой отец Зевс. Вот я и выбрала Менелая. А жаль. Мы с тобой были бы прекрасной парой. Всё могло бы быть совсем по-другому. Вот я и ответила. Теперь ты рассказывай, что тебе тут понадобилось перед самым вашим отъездом. Что за строительство вы там начали? Что затеваете? Мне всё интересно.