Воля богов!
Шрифт:
Они установили коня посреди города, пили и праздновали победу, пели и плясали вокруг деревянного монстра.
Счастливая Афина, приняв свой обычный образ, вернулась на Олимп, где Зевс с богами следил за событиями в Трое по ясновизору. Она чмокнула отца в щёку и расслабленно плюхнулась на свой трон. "Папа! Всё получилось!" - выдохнула она.
– - Ну и спектакль ты там разыграла, - сказал Зевс.
– Тебе бы в самодеятельности выступать.
– - А что, и выступлю, если надо, - гордо ответила Афина.
– - Дорогая, ты довольна?
– спросил Зевс у Геры.
– Я своё обещание выполнил. А ты не забыла, что мне
Гера величественно поднялась с трона и удалилась из собрания. Зевс смотрел ей вслед, пока не убедился, что она ушла, а затем подозвал к себе богов и тихо сказал:
– - Теперь главное: что бы ни случилось, за Энея вы мне головой отвечаете. Сами знаете, кто будут его потомки.
– - Папа!
– воскликнула Афина.
– О чём ты говоришь! Ничего с твоим Энеем не случится. Можно подумать, варвары захватывают цивилизованный город. Да всё же наоборот! Это троянцы как раз варвары, а греки - цвет нынешней цивилизации. Они просто заберут Елену, обложат Трою контрибуцией, и всё.
– - Конечно, доченька. Я не сомневаюсь, что всё так и будет, но на всякий случай стоит подстраховаться. И отдельная просьба к тебе, Урановна, - добавил Зевс, обращаясь к Афродите, - я понимаю, что тебя бесполезно просить не вмешиваться: ты своего сына в любом случае в беде не оставишь. Но всё-таки, постарайся быть осторожнее. Пусть Арес с Аполлоном воюют - они это умеют, а ты смотри, чтоб не вышло как давеча с Диомедом. Я сегодня ужинаю с Герой, так что сам следить за событиями не могу. Всё теперь на вас ложится. Не подведите!
Весь вечер Троя гуляла. К ночи напились и уснули даже лошади. Спали и стражники на стенах, так что никто не увидел, как греческий флот снова пристал к троянскому берегу.
Афина, вновь приняв образ Синона, зажгла факел на городской стене, показывая, что путь грекам свободен. После этого она перенеслась на центральную площадь, где стоял конь, и открыла люк в его брюхе. Молодой и темпераментный воин Эхион, уставший от почти суточного неподвижного сидения в душном помещении, забыл обо всём и первым бросился наружу. Ни Одиссей, ни даже Афина не успели ничего сделать. Когда Одиссей выглянул, Эхион лежал, распластавшись, и не подавал признаков жизни.
"Мы отомстим за тебя", - тихо сказал царь Итаки, подумав при этом: "Всё-таки надо было коня делать, а не лошадь".
Оставшиеся выбросили наружу верёвку и спустились по ней.
Судьба Трои была решена. Теперь уже ничто не смогло бы её спасти.
Спасение Энея
Эней увидел перед собой Гектора, такого, каким он был в своём последнем бою: усталого, грязного, залитого кровью.
– - Откуда ты здесь?
– спросил Эней.
– Зачем ты вернулся?
Гектор посмотрел на него тяжёлым, не видящим взглядом и коротко сказал:
– - Беги!
Эней проснулся как от удара. Сон и похмелье мгновенно пропали. Комната, где он спал, была освещена отблесками огня с улицы. Город горел. Отовсюду доносились крики.
Греки не щадили никого, убивая спящих, беззащитных, не успевших схватить оружие.
По варварским обычаям нашего времени, мне следовало бы покраситься в цвета троянского флага и ходить с плакатом "Я троянец", но, пожалуй, не стану так делать - я рад, что я не троянец, и никому не пожелаю им быть в ту последнюю ночь Трои.
Не то, что б в городе происходило что-то небывалое: греки делали то, что во все времена делали и делают воины, много лет осаждавшие город и, наконец, захватившие его. Они убивали, жгли, насиловали, мстили за Ахилла, мстили за своих товарищей, мстили за себя, за свои раны и обиды, за годы юности, бесполезно потерянные в лагере на берегу Геллеспонта.
Дом, в котором жил Эней со своей семьёй, был в стороне от главных улиц, это обстоятельство и вещий сон, возможно, спасло героя от внезапной смерти во сне. Схватив меч, Эней бросился туда, откуда нёсся шум боя. Скоро найдя таких же внезапно проснувшихся троянских воинов, он вместе с ними попытался прорваться к центру города. Они бежали, по освящённым пожарами улицам, спотыкаясь о трупы и поскальзываясь в лужах крови, убивали отбившихся от своих отрядов греков, и те, кто не взял дома оружие, вооружались тем, что забирали у врагов.
У храма Афины они увидели малого Аякса, тащившего кричавшую и отбивавшуюся Кассандру. Её жених Кореб, оказавшийся в эту ночь в отряде Энея, бросился на помощь к невесте, за ним помчался весь отряд. Но теперь уже греков было гораздо больше. Кореб погиб первым.
Вскоре Эней остался один против сбегавшихся со всех сторон врагов. Боги хранили его, и он сумел убежать в переулок, где был известный ему секретный ход во дворец.
Оторвавшись от преследователей, не заметивших потайную дверь, Эней оказался в безопасности. Быстро пробежав хорошо знакомыми ему коридорами, он поднялся на крышу. Отсюда было видно, как отовсюду из города стекались к дворцу Приама греческие воины, ломали стены, пытались выбить ворота, по приставным лестницам лезли на стены, выставляя вперёд щиты. Немногочисленные оборонявшиеся троянцы разбирали черепицу и украшения кровли и кидали ими в лезущих отовсюду врагов. Эней присоединился к группе воинов, ломавших основание высокой башни, красы царского дворца, всегда привлекавшей к себе путешественников. Рухнув, она погребла под собой немало греков.
Но этим врагов было не остановить. Топор Неоптолема прорубил ворота, и греки ворвались в здание. Эней спустился с крыши, чтобы сражаться во дворце. Но, не добежав до входа, где сейчас шёл бой, он вдруг столкнулся с Еленой. Та стояла, сжимая в руках короткий меч, и смотрела бессмысленным и потерянным взглядом. На губах её дрожала глупая, неуместная улыбка.
"Зараза!
– подумал Эней.
– Добилась своего и радуешься! Теперь победительницей в Спарту уедешь! Не бывать этому!"
Он замахнулся мечом на растерявшуюся царевну, но убить её не дал раздавшийся за спиной грохот и крик: "А ну, не смей!"
Эней обернулся. Из темноты коридора к нему со скрежетом и лязгом, раскорячившись, приближалось какое-то странное существо. Это была Афродита, обвешанная со всех сторон фрагментами доспехов, подушками и какими-то металлическими посудинами. Помня предупреждение Зевса и собственный неудачный боевой опыт, она решила обезопаситься. Конечно, ей ничего не стоило заранее попросить мужа Гефеста сковать ей подходящие доспехи, но легкомысленная богиня не вспомнила об этом своевременно, а когда вспомнила, было уже поздно, и она схватила и как смогла привязала к себе всё, что попалось под руку. Теперь это звенело, отваливалось и не давало нормально двигаться. При других обстоятельствах такое зрелище показалось бы смешным, но сейчас всем было не до смеха.