Вооружен и очень удачлив. Трилогия
Шрифт:
— Скромен! — похвалил настоятель. — Только тороплив сверх меры. Тпру, сын мой! А станция?
— Вы издеваетесь? — заорал Нилс. — Сами ищите! У вас ведь здесь, оказывается, целая банда: и словесник, и врачеватель, и донор силы лучший в Каперии!
— Вот это темперамент! — развеселился настоятель. — Никто не издевается, сын мой! Невинные мечты свойственны каждому нормальному человеку. Твои еще вполне достойны, поверь опыту. Бог с ней, со строкой в Святцах. Лично я бы на твоем месте выбрал толстую белую женщину и ребятишек. Такие ценные гены, как у тебя, не должны погибнуть
— Допустим, слышал! И что? — запальчиво согласился Нилс, все еще не догадываясь, к чему клонит настоятель.
— Не все знают, что наравне с ценными металлами они чувствуют магию. Нюхач, боец или врачеватель — для ворот едино. Владеющий силой, кем бы он ни был, легко сможет войти в подземку — и остаться в ней навечно. Гномы всегда больше доверяли всяким разумным устройствам, чем живым охранникам, и не ошиблись — клейменным тавром нет ходу под землю.
— Стальная гильотина? — со знанием дела и неприкрытым злорадством уточнил монах, в данный момент полностью одобряя гномов.
— Если бы только она. Еще и удушающий газ. Теперь понимаешь, насколько мне важна твоя помощь?
Нилс набычился:
— Пан приор! Еще неизвестно, существует ли на самом деле эта станция! А если даже и существует, то сколько дней, недель или месяцев мне придется ее искать! Не губите, отпустите на волю! Домой хочу!
— Да иди! — разозлился настоятель. — Кто тебя держит? Я все понимаю, Верхние Кожемяки такое чудесное место, что даже две сотни паундов, пачка отпущений грехов с подписью кардинала и конь-трехлеток не сравнятся со счастьем вернуться туда на несколько дней раньше! Подумаешь — ерунда! И вправду иди!
Повисла тишина, во время которой стук собственного сердца показался монаху оглушительным. Приор ждал, нетерпеливо ковыряя изголовье Михайловой кровати. Светлый паучок несмело спустился из угла и, раскачиваясь на паутине, повис над его плечом.
— Ну да, — наконец недоверчиво буркнул Нилс, рассеянно отщелкивая паучка в сторону. — Пообещать-то легко! А потом, как станцию найду, окружите меня вашей бандитской командой и отберете все! Или просто сердце взглядом остановите. Я слышал, врачеватели это могут.
— А я слышал, что одна баба медведя родила, — ядовито сказал настоятель.
— Значит, ноги в бетон, — обреченно кивнул монах. — И концы в воду…
— Нет, надо же! — вскипел настоятель. — Дались всем эти ноги в бетон! Какой-то идиот глупость придумал, а остальные за ним, как попугаи, повторяют! К чему с бетоном возиться, сын мой наивный, не проще ли «каменный кулон» на шею? Эффект тот же!
— Пан приор!
— Ладно, Нилс, — вздохнул настоятель. — Уговорил, тебя не переупрямишь. Последняя уступка с моей стороны: перед ликами Господа и святого Паллы даю тебе свое самое крепкое и надежное слово, что не обману с наградой. И удерживать в приюте против воли не стану. Пошли-ка в мою комнату. До рассвета еще два часа, а у нас осталось еще одно немаловажное дело.
Оказавшись
Изысканная резьба вьется по фасаду шкафа; скромное на вид, но поразительно мягкое и нежное на ощупь покрывало небрежно свисает с кровати; на полке стоят книги, обернутые в стандартные приютские бланки, сквозь прорехи которых блестит золотое тиснение; забытая на столе у окна чашка прозрачно светится тончайшим восточным фарфором.
— И что мне теперь… — осторожно начал Нилс, стараясь не слишком пялиться по сторонам.
— Держи.
— Что это? — Бумага с сургучной печатью, протянутая настоятелем, казалась такой хрупкой, что Нилс поторопился переложить ее на колени.
— Да ты раскрой.
— «В связи с тем, что податель сего владеет силой врачевать, оказывать ему всяческое содействие оружием, имуществом, а при особой необходимости и…»
— Теперь ты врачеватель! — торжественно заявил старик и хмыкнул. — Да не пучь глаза, всего лишь по документу! Сам понимаешь, монаху, собирающему пожертвования, не каждый отворит дверь. Особенно такому настырному, как ты. Углядишь богатую обстановку и, чего доброго, выклянчишь дополнительный сентаво.
— Я никого не неволю! — обиженно выпятил грудь Нилс.
— Наслышан, наслышан. Говорят, тебе легче дать лишнюю монету, чем отделаться. Документ зря не трепи и абы кому под нос не суй. Только если хозяин дома засомневается. Стучись во все двери подряд. Предлог придумай сам, врачевателю охотно дозволят войти. Осматривая дом, особый упор делай на подвалы, вряд ли ход на станцию будет располагаться выше.
События приобретали такой оборот, к которому Нилс явно не был готов. Ни морально, ни физически. Стоило представить, как он, вчерашний сборщик, обивает пороги домов и предлагает… а что он, кстати, может предложить?
«Здравствуйте. Я владеющий силой, врачеватель. Не хотите ли вы…» Бог мой, какой еще врачеватель?! Да в Старом гроде каждая собака знает его по запаху!
— Нет! — запротестовал Нилс, отпихивая от себя настоятельский документ. — Ничего не получится! Я уже год стою на площади каждый день, и под дождем, и под солнцем. Я так же привычен для горожан, как Главный собор! Меня все знают в лицо!
— Ты переоцениваешь людскую внимательность. Попроси рядового торца описать собор, и он затруднится даже с цветом черепицы на куполе. Вот ты, например, помнишь?
— Кажется, зеленая, — напрягся Нилс. — Нет, морской волны!
— А еще точнее, синяя, — с язвительным смешком сообщил настоятель. — С описанием монаха, стоящего под собором, будет еще хуже, поверь. Максимум, что помнит большинство: ряса до земли, требовательные голубые глаза и ящик. Убираем ящик, убираем…
— Глаза? — с тихим ужасом пискнул Нилс.
— Глаза пока оставим. Отправлять на поиски слепого слишком эксцентрично даже для настоятеля приюта душевнобольных, — рассмеялся старик. — Надевай рясу покороче и смотри в оба!