Вооружен и очень удачлив. Трилогия
Шрифт:
— Руками не трогать, — опередила его Вторая. — Да что мы, дикие какие, товарищ куратор? Все понимаем.
Жалуясь на тяготы одинокой жизни, винтовая лестница грустно заскрипела под нашими ногами. Ступив с круглой площадки на пол комнаты, мы остолбенело огляделись…
Фигура на четвереньках, бодающая выход (куда?), стрелки в зубах, разбросанные часовые детали, полки с песочными часами, книги на столе.
Это была копия. Точная копия того помещения, которое мы только что покинули, за исключением небольшой детали: мантия на мертвеце гораздо лучше сохранилась, пыли было поменьше, а сам скелет… посвежей,
— Вниз! — коротко скомандовал Третий, и мы с чертовкой безропотно подчинились.
Ожидания оправдались на сто процентов. Скелет уже с мяском и ощутимым запашком, пара локонов на черепе, мантия вполне товарного вида, песочные часы, книги, стрелки.
— Остался последний этаж, — предупредила чертовка.
— Спускаемся!
Вот тут дела обстояли уже совсем весело.
Чистенько — ни пыли, ни паутины. Детали часового механизма не валяются россыпью, а застыли в воздухе, находясь в той короткой промежуточной стадии между «падают» и «упали», которую редко удается засечь даже очевидцу события. Здесь же зрителям можно было не торопиться — любуйся хоть по часу каждой шестеренкой.
Труп Юлиуса Хитрого тоже имелся.
Совершенно свеженький, без признаков тления, с сеточкой на кудрявой голове, в выстиранной мантии с лавандовой отдушкой и стрелками в зубах, он стоял не на четвереньках, а на двух выпрямленных ногах, обутых в чищенные бараньим салом сапоги. Вокруг ароматной обувки «парили» мухи. Торчащие меж пухлых красных губ стрелки ярко светились ультрамарином, но при этом выглядели раскаленными. Лицо мага искажала гримаса страдания. Осторожно приблизившись, я протянул руку и… быстренько отдернул ее: мертвец оказался не совсем мертвецом, он как раз делал свой последний вдох. Или выдох, по выражению лица не поймешь.
— Что там? — встревоженно спросил куратор. — Где вы, Пятый? Не вижу вас! Где вы?
— В прошлом, — задумчиво ответил я. — Товарищ куратор, башенка оказалась не простая. Да и сам Юлиус парень не промах — сразу понятно, что книжки свои он прочел от корки до корки и даже смог применить по назначению. Тот этаж, что напротив висячего моста — нулевой уровень, настоящее. Этажом ниже — период лет на пятьдесят раньше. Следующий— еще раньше. А тот, где мы сейчас находимся… когда там, по вашим данным, скончался семейный маг?
— Около трехсот лет тому назад.
— Вот здесь и есть минус триста. Можете даже вычислить еще точнее, труп находится аккурат в момент своей смерти. Только не пойму, от чего он умирает. Что за эксперимент такой странный? Подумаешь, разобрал часы, стрелки зубками прикусил и пару деталей уронил! Со всяким бывает!
— А вот не по зубам Юлиусу оказались эти стрелочки, — язвительно сообщил куратор. — Переоценил себя Хитрый, промашка вышла. Со временем, ребята, вообще шутить и опыты проделывать опасно. Шутки-то в свой адрес оно понимает, этого не отнимешь. Вот только смеется время не после, а до! Нет, но надо же, как все обернулось! Если бы вы лично внутренность башни не увидели — в Организации и не знали бы до сих пор ничего! Ведь «глаза» транслируют все, как положено— прошлое в прошлое, настоящее в настоящее, а будущее… — куратор даже задохнулся от пришедшего на ум предположения. — Пятый! Будущее! Если строго напротив висячего моста нулевой уровень, то верхние этажи должны быть
— Прикажете подняться наверх? — с тщательно скрываемым нетерпением спросила чертовка, подскакивая на месте.
— А может, не стоит? — осторожно возразил Третий.
— Обязательно подняться! — заволновался куратор. — Обязательно! Только…
— Руками ничего не трогать! Не волнуйтесь, товарищ куратор. После увиденного здесь мы бы и сами не стали!
Теперь, после осознания секрета Юлиуса Хитрого, наши глаза взирали на вполне тривиальную винтовую конструкцию с небывалым почтением. Все-таки лестница в будущее, не абы что!
— А вот интересно, — заметно нервничая, начал толстяк, — если в этом времени мы… как бы поделикатнее выразиться, чтобы не накаркать… уже гм, не живем? Не получится ли тогда…
— Не получится! — отрезал куратор. — Шагайте быстрее! Ну? Доползли? Что там?
— А вы не видите, товарищ куратор? — съехидничала Вторая и, театрально взвизгнув, запричитала: — Ой! Ой! Ой! Тут такое! Такое!
— Что? Что? — всполошился администратор.
— Успокойтесь, товарищ куратор, она шутит, — сказал я, оглядываясь. — Нет, конечно, это можно с натяжкой квалифицировать как «Ой», но ни в коем случае как «Ой! Ой! Ой!». Труп в виде скелета на месте — что уже радостно, не украли, значит. Песочные часики тоже. Книжки в комплекте. А уж пылищи…
— Уф! — с облегчением выдохнул наушник. — Как самочувствие? Ничего необычного не ощущаете?
Я прислушался к себе.
— Да вроде нет.
— Жаль, — посетовал куратор. — А я-то надеялся… Третий, выгляни наружу!
— Это еще зачем?
— Да так…
— Понятно, — насупился толстяк. — Значит, решили пожертвовать наименее ценным членом экипажа… Сейчас, секундочку… Ничего! Ни зги не видать!
— Вдвойне жаль, — окончательно загрустил администратор. — Но ведь как-то же Юлиус использовал эту разницу во времени! Как?
— Он же не просто Юлиус, но еще и Хитрый, — напомнил толстяк, радостно отдуваясь. — Придумал небось какую-нибудь штучку. Прикажете обыскать помещение?
— Нет. Поднимайтесь на этаж выше! И быстрей, быстрей!
Да идем! Идем!
Вот тут зрелище оказалось против ожидания занимательное.
Роскошная коллекция из трех тысяч песочных часов больше не стояла на стеллажах — она находилась в стадии полета. Компанию часам составляли книги — они тоже летели, взмахнув страницами и сбившись в стаю. Скелет же на этой стадии выглядел и вовсе странно. Окончательно лишившийся мантии Юлиус, отставив ножку, ласточкой сигал сквозь стену, превратившуюся в решето.
— Плохи дела. Через неизвестное нам количество лет кто-то попортит башню, — напрягся Третий. — Слушайте, не пора ли умерить любопытство? Как вы там говорили, товарищ куратор? «Со временем шутки плохи»?
— Остались два уровня! — занервничал куратор. — Ну же!
Подъем на очередной этаж вдруг вызвал у меня в ногах ничем не объяснимую слабость. Напарники старательно и вроде спокойно пыхтели рядом, но я заметил, что с каждым шагом они стараются слегка приотстать. В итоге мы растянулись на длинную цепочку из трех звеньев — последнее сопит далеко позади, среднее нервно топчется на площадке, а первое… первое смело входит в будущее, усилием воли приоткрывает один глаз и с криком выскакивает обратно.