Вопреки. Том 5
Шрифт:
И она им воспользовалась.
Вокруг стало тише, а краски, казалось, померкли. Это не было игрой света, просто магия реагировала на призыв Алисы необычно, а она стояла, потупив взгляд, поглощая краски, становясь при этом сильнее. Зловония не потеряли своего воздействия на неё, но паладины стали слабеть, тем самым давая Алисе шанс.
Её руки дрожали от напряжения, а вены пульсировали, хотя с виду не казалось, что магическая нагрузка хоть как-то заботит девушку с чёрными глазами. Воспользовавшись моментом, она снова заискрила, подчиняя действие рождённой ею Некромантии, что была рассеяна в серости. Мелкие капли чёрной жидкости конденсировались на её коже, но Алиса не оставляла всё в таком виде, а собрала ладонью чёрную испарину и брызнула ею на лица паладинов, которые прибывали в замешательстве. Некромантия действовала быстро, проедая кожу врагов с жуткой болью, напоминая кислоту.
Враг не был повержен, но был отвлечён, поэтому Алиса кинулась наутёк, прижимая к себе сумку с котом руками, испачканными в крови друга.
Глава 17
Rudimental - Not Giving In (Ft. John Newman & Alex Clare)
Из дневника Винсента Блэквелла, 2011 год:
"Их называют демонами, но на деле это лишь маг, которого отвергает собственная природа. Кто-то будет спорить, утверждая, что бессмертие демонов - признак иной природы, но, если взглянуть незатуманенным взглядом на это существо, можно понять одно: то, что осталось от былого мага, ставшего демоном, движимо трусостью, и именно это качество заставляет бежать от смерти даже тогда, когда гниющее тело начинается пожираться опарышами.
Демоны трусливы: при жизни они чаще всего недопоняты, склонны к самой изощрённой мести всем и вся за какие-то детские обиды. Им не хватает жизни, чтобы доказать всем, что они достойны занимать вершину пирамиды, но и боль существования принять не способны".
Ноябрь 2013 года:
...А ведь жить - это больно!
Помню, как был оголённым нервом, как был движим магией, тот первый раз: когда ускользнул от смерти - так мне казалось. Сейчас я понимаю, что Магия всего на всего дала мне возможность проверить себя: смогу ли я смириться со всем миром, принять магию и самое главное - принять себя, а затем сделать шаг к свету. У каждого свой свет: врата рая, дочка, спящая на руках, счастье в глазах любимых людей или любимое дело, достойное того, чтобы терпеть боль.
У меня свой Рай. Возможно я гиперболизирую, но он самый сложный, самый магический и самый первозданный из всех, что может существовать. Такой Рай не описан в библии, потому что лишь я познал ту стихию в её Истинной сущности.
Осознавая смерть, люди сталкиваются с разными чувствами, которые разрывают изнутри, иногда даже кажется, что ты потерял часть души вместе с человеком, который ушёл из жизни, это ужасно больно: когда его нет рядом. Ты вновь и вновь представляешь, как он зайдёт в твою комнату и сделает что-то привычное: будь это какое-то исконно ваше общее прикосновение или жест, улыбка, взгляд, фраза... ты готов отдать полмира за то, чтобы ещё хоть однажды ощутить это, успеть сказать что-то важное, но этого уже не вернуть.
Снова и снова это отравляет душу, горе не угасает и кажется, что так будет всегда, а потом внезапно осознаешь: ты не потерял этого человека, ведь он жив в тебе, он...
"Всегда с тобой"
...И это ведь правда! Не будет больше прикосновений или его запаха, но будет то, что он оставил в тебе: то трепетное чувство, что всегда будет жить, даже когда память отказывает.
Забывать - вот это действительно леденяще-жутко. Запахи, лица... перестаёшь их помнить и винишь себя за то, что забыл, будто утрачивая истинность чувства, но на деле ты остаёшься верен, и до тех пор, пока сердце реагирует на воспоминание - чувство истинно.
Папа. Прошло десять лет, а я помню каждую морщинку на его лице, каждую ужимку и улыбку, помню его родимые пятна на висках под волосами, ведь много раз стриг его, помню его тонкие пальцы, шрамы, даже форму ушей, но... я не помню его лица. Смотря на фото или портрет - вспоминаю, но не могу вспомнить лицо моментально, хотя знаю его досконально.
Забывать страшно, но и вспоминать больно.
Помню, как держал его на руках, смотря сквозь уходящий туман в тот момент, когда был прилив. Элайджа стал тогда Архимагом, воспользовавшись силой Герцога Мордвин, а папа держал уже недвижной рукой тот самый идиотский кусок прошлого, который чуть ли не единственный напоминал о былой человечности моего брата. Эти лопасти крутились и крутились, мелькая в тумане своими блёстками, я сидел и слушал этот гнетущий звук, который до сих пор вспоминаю с ненавистью, ведь чёртова ветряная вертушка бешено крутилась и воспроизводила звуки и энергию, пока я держал на руках папу.
Папа всегда говорил, что Элайдже не совладать с Высшей магией, но, как оказалось, это было и не нужно, ведь целью был демон, а не живой Архимаг, и для этого мой брат убил то, что могло быть его силой и слабостью: единственного человека, которого действительно любил.
Изучая десятки книг и сотни записей о демонах, я никогда не придавал значение Искуплению, ведь о нём всегда говорилось как-то абстрактно, но после того, как такое Искупление досталось мне, я стал одержим поиском информации о том: что же такое Искупление демона?
Я задавал этом вопрос множество раз и столько же получал в ответ молчание, которое связано с запретом разглашения информации Уолтера, ведь он - Лимбо.
– У тебя дома самая богатая на свете библиотека, неужели ты не найдёшь там ответ на свой вопрос?
Разумный совет от моего мудрого друга.
Искал, но не нашёл ничего внятного.
Снова записи о демонах (которые без того в истории редкость), что жили очень давно, никаких реально значимых фактов о их существовании, кроме мест, где они обитали. У меня даже камень с души упал, когда я заметил, что ни одна демоническая тварь в Мордвине не обитала. То ли потому что здесь 8 месяцев в году снег, то ли потому что в столице всегда были Герцоги, не впускающие всякую падаль на порог. В любом случае демоны держались как можно дальше от Мордвина, и говоря "дальше", я имею ввиду довольно небольшой участок Сакраля, в котором, на удивление, активность этих тварей особо часто замечалась: вулкан Моро, тот самый, рядом с которым я встретил Алису, тот самый, севернее которого расположился город-на-воде Облион - убежище брата.
И я понял, что мне вдруг стало очень интересно побывать в тех местах, ведь я их за всю жизнь посещал едва ли много, максимум посещений удостаивался рынок Халифы, но я и на минуту лишнюю в тех местах не задерживался, потому что....
... Потому что в подножье потухшего вулкана Моро, что само по себе вызывает у меня грусть, расположился целый ряд разных по быту посёлков и городков. Разных по привычкам, полных совершенно разными воюющими между собой людьми, но одинаковыми в одном: жители подножья Моро никогда не чествовали традиций магии, множество раз нарушая сделки с магией, что уже заслуживает кары от Хранителя, но хуже того то, что большинство мародёров и наёмников Ксенопореи (имея ввиду низших уровней мастерства) были выходцами именно с тех неприятных мест.
И я побываю там.
Глава 18
Выдержка из дневника В.А. Блэквелла от 17.10.2012:
"Сегодня необычный день. Купил своего первого и, надеюсь, последнего раба Лимбо.
Ощущения смешанные.
В темницах меня буквально ударило током, не знал куда идти, но чувствовал что-то необычное. Чутьё привело меня к камере смертников, а там... там было чудное создание, от взгляда на которое я врос в землю.
... Там была девушка, которая меня сильно удивила. Такое редко бывает, женщины чаще для меня более или менее понятны.