Вопреки
Шрифт:
Но сейчас, из-за того, что была середина осени, всё вокруг было пожухшим и грязным, кроме крон деревьев, которые постепенно становились тёмно-оливковыми, а некоторые и вовсе становились песочными, изредка отправляя на землю, как ракушки из-под толстого слоя, золотисто-каштановые листья. Но казалось, что никто не замечал происходящего вокруг, будучи увлечённым собственными проблемами, и я их понимаю, потому что территория моего бывшего универа интересовала меня в последнюю очередь, ведь если бы вы только знали, какие вкусные шоколадные эклеры были в кафе на первом этаже, да еще и с заварным кремом! Только ради них, я бы еще пару лет там проучился, а не из-за фонтанов и маленького парка со скамейками на территории ВУЗа. Но не думаю, что в универе Визажа есть что-то подобное… Кстати, вы знаете, что значит его имя? Оно переводится с рупрехтского, как «милая мордочка», видимо, по этому принципу он и выбрал свою профессию! А вдруг он хотел стать архитектором или врачом? Может тогда просто не было таких возможностей? Вы только представьте: Визаж Рулетка или Визаж Фонендоскоп, – звучит угрожающе.
Сумасшедший поток студентов перемещался по территории, и даже смотря на него из окна я не представлял, как стать его частью, потому что здание универа было похоже на один большой муравейник, в котором было сотни ходов и выходов, в которых невозможно было разобраться без навигатора.
Макс бросил меня возле ворот универа, как нерадивый хозяин, швырнувший не умеющего плавать щенка в море, в надежде, что тот приплывёт к берегу. Что ж, спасибо, Макс! Я всё еще склоняюсь к тому мнению, что тебе пора завести семью, по крайней мере, можно было бы пожелать хотя бы хорошего дня (жалко, что вы не видите, как я в этот момент закатил глаза). Ну ладно, может я это услышу, когда разберу чемоданы, но не обещаю, что это будет сегодня или вообще на этой неделе, тем более, что она подходит к концу.
Что ж, я открыл дверь главного, как мне казалось, корпуса, потому что я вообще не помню расположение корпусов, которое мне показывали на летней экскурсии по территории. Буду надеяться, что я смогу найти хоть какую-то информацию внутри. Хотя, надо признаться мои надежды канули в небытие, когда я увидел сотни открывающихся и закрывающихся дверей, к которым вела широкая лестница, а потому несколько минут просто стоял в оцепенении, смотря по сторонам: кто-то проносился мимо меня, кто-то ронял свои учебники, какие-то девушки прихорашивались, сидя на подоконнике, кто-то бежал вместе с ноутбуком и стаканчиком кофе злобно фыркая, что опаздывает, какая-то компания увлечённо спорила, то и дело задевая, проходящих мимо неё, руками, – в общем, вроде бы обычный учебный мегаполис, но я был абсолютно без понятия, что мне здесь делать, потому что, конечно же (!!!), я не знал своего расписания, и, конечно же, я этим не поинтересовался заранее, – я же очень сосредоточен на учёбе. Чувствуете нотки весёлости в моём голосе? Так вот, не верьте им!
Я бесцельно двинулся к гардеробу, думая о том, что может там будет что-то полезное для таких подготовленных, как я. С энтузиазмом я двигался до тех пор, пока в меня не врезался какой-то парень, разлив на мой жёлтый свитшот, к счастью, едва тёплый кофе.
– Прости, прости, прости! – Не знаю, сколько раз он повторил это слово, перед тем, как я попытался открыть рот. – Я не хотел! Извини, я просто задумался!
– Я верю, что ты не хотел, но боюсь моя одежда тебя уже не простит.
– Извини – извини! Давай я сейчас всё вытру, у меня есть влажные салфетки!
– Не надо, всё нормально, – проворчал я, закатив глаза, когда он отдал мне стаканчик и стал суматошно искать салфетки в своём рюкзаке. – Просто ты изгадил мой любимый свитшот, а так все хорошо! – Я выдавил улыбку.
– Прости, прости! – Достал!
– Прекрати извиняться, всё равно уже ничего не исправишь. Но если ты, правда, хочешь хоть как-то загладить вину, то ты не знаешь где тут расписание?
– Ты новенький?
– Я бы так не сказал, но допустим.
– А на кого ты учишься?
– Что-то там драматический факультет… – О да, сейчас бы забыть свою специальность. Лёша, ты поражаешь меня своими умственными способностями всё сильнее!
– А, ты учишься на актёра драматической роли? – Я неуверенно кивнул. – Тогда тебе со мной, я тоже на этом факультете! – Надеюсь, по дороге на меня не выльется еще одна кружка. – Кстати, я 'Aдам.
– А я Лё… Кхм! – Ты – Чарли, Чарли, Чарли! Не будь склеротиком хотя бы сейчас. – Чарли! – Я улыбнулся, пытаясь сделать вид, что не запутался в своих личностях.
– Приятно, извини еще раз!
– Спасибо и на том, что это был хотя бы не кипяток!
– Ты только первый день в городе, да?
– Нет, я здесь живу всю жизнь, просто… – Давай, выдавливай как курица яйцо себе историю жизни. – У меня просто был целый месяц экзистенциальный кризис… Не до универа, ну ты понимаешь! – Я всё еще продолжал выглядеть как ребёнок, не умеющий убедительно врать.
– Ого, до сих пор не умею выговаривать это слово, – Адам улыбнулся.
– Что насчет тебя, ты местный?
– Нет, я переехал сюда только 2 года назад. До этого мы жили в Г'eрбале, ну ты знаешь, наверное! – Понятия не имею, где это.
– Конечно знаю. Это… Это рядом с…
– Рядом с Мадиани! – Час от часу не легче. Ну, я попытался.
– Да, там очень красиво!
– Надеюсь, это сарказм? – Все, Лёша, кончай спектакль, а то он подумает, что ты дурачок!!! Я закивал головой. – Почему у тебя такой странный акцент?! – А почему ты постоянно что-то спрашиваешь, ты что, агент разведки?
– Мы просто много путешествуем, вот, и каждый раз живём почти все лето в новой стране, наверное, поэтому… – Очень правдоподобно, папа бы уже на первом слове сказал, что не верит.
– Ого! И где ты был в последний раз?
– В Энске.
– Черт, это же так далеко! Там правда белые ночи? – Я кивнул. – И как тебе?
– Эмоционально…– Я натянул улыбку.
Адам оказался сносным парнем, хотя до сих пор казался мне неуклюжим. У него были пшеничные лохматые волосы, большие зелёные глаза, походящие своим цветом на веточку ели, которые время от времени задумчиво смотрели куда-то вдаль, у него был чуть вздернутый нос и ямочки на щеках, а еще он часто хмурился и поджимал губы, особенно если начинал уходить в себя. Он был в сером кардигане, белой футболке и в чёрных джинсах, которые переходили в черные грубые ботинки на платформе. Не встреть я его в холле, то подумал бы что это местный Дон Жуан, но, по-видимому, это было не так, и то ли он был помимо неловкости еще и стеснительным, ну или местные театральные дивы были слишком недоступными. Впрочем, у меня еще будет время разобраться с этим, но могу заметить пока то, что мы славно поболтали с Адамом после пары, когда он показывал мне наше учебное крыло. Итак я узнал, что он терпеть не может карбонару и ананасы, а еще, что он проводит почти весь день на катке по выходным, и, что хочет написать, как восходит рассвет над морем, но родители не отпускают его слоняться по ночному городу.
– Слушай, а ты хорошо ориентируешься в городе? – Спросил я, выходя из здания универа. Нужно же мне было как-то попасть домой, раз Макс об этом не заботится.
– Думаю, что не лучше тебя. А что? – Адам развернулся и стал внимательно изучать мой взгляд. Я отвёл взгляд, словно подумал, что у меня развязался шнурок, еще не хватало, чтобы понял, что я не местный.
– Ты не знаешь, как пройти к Восточной улице?
– Так это же рядом! – Воскликнул Адам, махнув рукой. – На автобусе вообще минут 5, я думал, ты знаешь.