Вопреки
Шрифт:
Кстати, я не хотел этого замечать, но моё подсознание не дремлет: сегодня в аэропорту я видел, как папа уткнулся головой в мартину ключицу, дрожащими руками, обняв её за талию, и как сильно его трясло, когда он опускал руки, чтобы меня забрали. Думаю, не будь я таким истеричным, всё бы прошло куда менее нервозно. Но пользуясь случаем, хочу сказать: я люблю тебя, папа.
Даша. Даша вообще заслуживает отдельную книгу, чтобы её описать, и это не потому, что я её люблю (нет, ну и поэтому тоже), просто она удивительный и недосягаемый, в хорошем смысле, человек. Мы познакомились с ней 3 года назад, но кажется, будто это было в прошлом месяце. Тогда ни она, ни я, не были похожи на нас настоящих: Даша тогда была неформалкой – ходила в чёрном, из блондинки стала брюнеткой, постоянно была где-то в своих мирах и совершенно никому не доверяла, я не могу сказать, что был таким же, но мой шкаф мог различать до сотни оттенков чёрного. И если бы я не узнал тогда, что происходило в её жизни, то, наверное, не обратил
Её отец, хоть и выглядел адекватно, по природе своей был настоящим психом. Он угрожал, писал похабные и оскорбительные сообщения, мониторил все её соцсети, вне её ведома, приводил любовниц в их с мамой квартиру, и постоянно общался с ней, как это делали мужчины во времена средневековья, считая, что главное для женщины – прислуживать и рожать. Его никогда не интересовала её личная жизнь, победы, поражения, влюблённости, проблемы или радости, он никогда не отвечал на её переживания взаимностью, лишь бросал колкое "мне всё равно" каждый раз в её сторону. Но Даша была не той, что оставалась сидеть в углу и прятать все обиды в кулак, её характер был далеко не спокойным и терпеливым, и пожалуй, это было главной причиной ссор и разногласий в их общении. Его просто выводило из себя то, что она не прогибалась не под какие его выпады и твёрдо стояла на своем, имея свою несгибаемую точку зрения. Было еще кое-что, что выставляло её отца посмешищем – он был трусом, самым настоящим и бесповоротным трусом, который умел скандалить лишь с детьми и женщинами, боясь любого нормального мужика. Он даже ругался с Дашей из-за стены, а когда та приходила посмотреть ему в глаза, то всё, что он мог произнести так это трусливое ничего, обрамлённое одной и той же фразой, что он для неё всё, а она ничего. Только вот это вот "всё" никогда не поддавалось расшифровке, и что она, что я оставались в неведение, что же он такое глобальное в её жизни делал. Больший сюр был, когда мы вместе ездили отдыхать, а её отец потом еще год не общался с ней из-за того, что она ему сказала, что уехала в другой город, и пытался каждому доказать, что она обманщица. Только для чего – никто так и не понял. И знаете, когда он написал ей смс о том, чтобы она одумалась, то в тот момент, когда его контакт в её телефоне стал заблокированным, она стала самой счастливой, словно избавилась от рабских оков, надетых на неё с рождения. Последний штрих в этой истории, который сделал её свободной, – смена фамилии, которая, как она уверяла, угнетала её и морально и физически, не давая расправить крылья в полную мощь.
Но если вернуться к истории нашего знакомства, то я тогда поверил, что если людям суждено быть в месте, то они всё равно обязательно встретятся вновь, ведь нас связывает история, начавшаяся многие жизни назад (как бы это приторно не звучало). Я тогда гулял с Барни и он, в какой-то момент, стал просто неуправляемым – он метался по парку и норовил соскочить с поводка, и хотя это был 11-месячный щенок, сил в нём было, как во взрослом. Думаю, вы догадались, кто нас свёл. Да, Барни хорошо поработал сыщиком, хотя, я даже не представляю, почему он бросился к Даше, не разу даже не видев её. С этого началась наша история.
Даша очень легко влилась в нашу семью: папа вообще относится к ней, как к дочке, а Марта считает её своей подружкой, и я рад, что это отношение искреннее, а не в порядке обязательства передо мной. После нашей второй встречи прошло чуть меньше недели, как мы начали встречаться, и я до сих пор поражаюсь своей самоуверенности в любовном плане. Нет, у меня были отношения до неё, но… у всех же был неприятный опыт в подростковом возрасте.
Время шло, мы менялись, и я даже не замечал, как Даша вылезает из темноты. Нет, я, конечно, видел, что она начинает улыбаться и вести себя раскованнее, но то, что она стала надевать светлые вещи – это произошло слишком спонтанно, что, когда я заметил, оказалось этим переменам больше нескольких месяцев. Даша не бросала своё творчество и продолжала писать. Как бы я хотел оказаться персонажем её рассказов, пожалуй, я никогда не любил родную литературу так, как я полюбил её. Не представляете, как я гордился Дашей, когда у неё получился первый сборник стихов, и пускай он никогда не будет опубликован, я рад, что прикоснулся к этой тонкой материи и хоть немного понял её.
Но было в этой идиллии и то, что разрушило её навсегда. Я ей изменил. И да, можно задавать миллион вопросов: зачем? почему? боль ради минутного удовольствия? Но у меня нет ответа и нет оправданий. Я изменил ей один раз и до сих пор не понимаю зачем. Когда она узнала, то не было истерик или скандалов, она просто молча ушла, оставив меня наедине с произошедшим. Это случилось на моём последнем концерте, хотя, без неё не было бы и первого. Она заставила меня поверить в то,
Спустя полгода она прочитала мои сообщения, и ответила, что простила меня, но я чувствовал, что я не был прощён. Мы встретились, она позволяла мне держать её за руку и обнимать, но я чувствовал, как в ней не осталось абсолютно ничего от прежней Даши. Я понимал, что я сломал какие-то механизмы внутри неё, и я очень боялся, что всё вернётся в начальную стадию. Но этого не произошло. Она стала сильной и независимой, и больше не позволяет пользоваться её эмоциями или душой, она предпочитает быть в одиночестве, чем доверять кому-то. Она нашла в себе целый мир и ей его было достаточно, она легко отпускала и прощалась, не испытывая в ком-то потребности, когда все то необходимое, что люди жизнями ищут в других было в ней самой. И я уже хотел сдаться, но судьба, видимо, подкинула мне туз. Хотя, он был не в мою пользу.
Этим летом я разбился на машине и частично потерял память, и это было совсем не круто, когда перед тобой стоят твои родители, а ты даже не понимаешь, кто это. Меня спасло лишь то, что моя бабушка была доктор медицинских наук и функциональным нейрохирургом, и в буквальном смысле собрала меня по частям. Я провалялся в больнице 3 месяца, два их которых я лежал в рупрехтской клинике, а последний уже в Энске. Тогда Даша отыгралась на моём мужском самолюбии, и я уверен, что делала она это специально, чтобы меня позлить. Видели бы вы в каких платьях она приходила ко мне в палату… ох, я каждый раз напоминал себе не сильно возбуждаться снизу, а то мало ли что. Память ко мне вернулась также неожиданно, как и пропала, но та пропасть, которая была преодолена между нами в период болезни была невероятна глубока, и отчасти, я рад, что всё случилось именно так. Печалит меня лишь одно – иногда я совершенно не помню, что со мной происходило день назад, да и вообще с памятью остались проблемы, но кто знает, может и это к лучшему…
Что ж, я наконец подал признаки жизни и покосился на Макса, он читал какую-то книжку, то и дело сонно закрывая глаза. В иллюминаторе мелькали яркие огоньки городов и бескрайние лесные чащи, прерываемые лишь маленькими квадратиками ржаных полей. Вообще, Макс хороший человек и точно не желает мне плохого, они дружат с папой 34 года, и всячески поддерживают друг друга. В детстве Макс всегда подбадривал папу после очередного скандала дома, если в это время был в гостях, а папа в свою очередь помогал ему по учёбе, когда они стали взрослыми, то папа помогал Максу финансово, а тот физически, разбираясь со всякими умными бумажками. Сейчас они оба ни в чём не нуждаются, и их дружба вернулась к своему безвозмездному началу, основывавшемуся на доверии и сопереживании. Свадьбы, рождение детей, взлёты и падения, личные трагедии и первые морщины – все это они проходят рука об руку, и я, если честно, завидую такой крепкой дружбе, которая проверена и деньгами, и временем.
Время в полёте шло очень медленно, и когда я вновь посмотрел на часы, то оказалось, что прошло менее получаса, с моего последнего взгляда на них. Я решил проветриться и дойти до уборной, попутно умирая от желания выпить апельсиновый или морковный фреш. Я осторожно перелез через заснувшего Макса, хотя места было достаточно для того, чтобы просто пройти, но вы бы видели, как он спит – у меня даже Барни так не расползается по кровати. Побродив меж пустых кресел, я зашёл наконец в туалет, обрадовавшись, что меня ждала не дырка в полу, а волне себе приемлемая кабинка для справления нужды. Я посмотрел в зеркало – пока что, моё отражение меня устраивало, разве что, можно было причесать волосы и я буду готов дальше быть похитителем сердец, ну или как там их называют. Вернувшись назад меня уже ждал апельсиновый фреш с палочкой корицы, лежащей рядом на блюдце. Оперативно! Я достал телефон в попытке отвлечься от полёта, потому что внутри меня всё еще пульсировал сигнальный маяк, готовый в любой момент запустить свою сирену.
Я решил открыть дашино сообщение, не знаю, что нового я хотел там увидеть, но мне казалось, что если я перечитаю, то будет хотя бы иллюзия того, что она рядом, на соседнем сидении, печатает всё это, иногда хмуря брови или поджимая губы в поиске точной метафоры для моего маргинального положения в её глазах. Всё бы отдал, чтобы сейчас увидеть это зрелище! Но телефон явно не разделял моего желания, а потому предательски не загорался, сколько бы я не нажимал на кнопку включения и сколько бы раз не подносил палец к сенсору. Я достал зарядку из рюкзака, но и это не дало своих плодов, оставив меня один на один с чёрным экраном безразличия.