Вопросы
Шрифт:
Горло Виктора вдруг сжало спазмами.
– Кто она?
– Таня? Жена Риги. Ригу знаешь?
– Нет.
Руст вдруг засмеялся.
– Тебе очень повезло, док. Лучше сто раз на день смотреть в глаза самой смерти, чем один раз в жизни посмотреть в глаза этому парню. Он горячий тип, наш Рига.
Руст направился по коридору к выходу, а Виктор остался стоять в растерянности. То, что вошло в его жизнь вместе с появлением Тани, вдруг стало разрывать его сердце болью. Она… эта хрупкая девочка… жена какого-то ужасного Риги,
Вик вернулся в палату и увидел, что Таня уже не плачет, но пятна на подушке еще не высохли.
– Ваш друг Рустам оставил мне денег.
– Мне тоже. Руст сегодня играет в Санта Клауса. Извините его за… прямоту действий.
– Думаю, не все ваши друзья так безопасны. Я перевезу вас отсюда.
– Куда?
– К себе домой.
– К вам? – она покачала головой. – Я пробуду в этой больнице не более трех дней. За три дня со мной ничего не случится.
– А через три дня?
– А через три дня… я вернусь к Риге. Я вернусь – в каком бы состоянии ни была. Если я умру за эти три дня, то поднимусь из могилы и пойду к нему мертвой, потому что Руст не должен погибнуть из-за меня.
– Рига может убить его?
– Несомненно.
– Но что же – в таком случае – делать мне?! – воскликнул док. – Он поручил мне заботиться о вас и беречь вашу жизнь. Что мне делать, скажите?!
Таня вдруг заулыбалась.
– Для начала предлагаю перейти на «ты»…
Теперь Дим относился ко всему очень спокойно. Ничего из того, что могло произойти в «Фортуне», не удивило бы его – настолько досконально он знал сеть. Похороны могли не означать окончание передела. И Таню могли еще не вернуть в «Фортуну».
Рига изумился, увидев его. В его мозгу пронесся миллион мыслей, вплоть до той, с войной или с миром приехал Дим. Воевать сейчас, после разгрома Смола, сил не хватило бы. Но Дим раскрыл объятия.
– Здравствуй, друг.
– Здравствуй, – откликнулся торопливо Рига.
Дим огляделся, словно искал кого-то в комнате.
– Ее нет, – сказал Рига. – Похоже, это не было похищением. По крайней мере, Смол умер, так и не сознавшись. Но Руст ищет ее.
– Зачем?
– Зачем? – Рига прищурился. – Она моя жена, если ты этого не знаешь.
Дим кивнул. Рига держался цепко. Крепко. Железно. Только худое лицо вытянулось, и жесты, обычно пружинившие, теперь казались дергаными.
Рига тоже заметил перемену в друге.
– Что с тобой произошло? Ты очень… спокоен.
– Я, наконец, понял, что волнения – бесполезны.
– Молодец! – похвалил Рига с иронией. – Мне бы твою просветленность! Смысл жизни перестал составлять для тебя тайну?
– Перестал, – ответил Дим серьезно. – Для меня смысл жизни – это смысл сети. Другого не дано.
Рига
– Как Австралия?
– Так же, как и «Фортуна». С той лишь разницей, что там теперь осень.
– А кенгуру?
– Не встречал.
– А у нас по программе – похороны, – улыбнулся вдруг Рига. – Из близких – никого. Уже не осталось в живых никого из близких.
– Макс?
– Его убили. Просто на дороге, тупо. Это было начало – со Смолом.
– А Смола?
– Я сам. Поедем теперь – помянем пацанов, – оборвал сам себя Рига.
Уцелевшие ребята смотрели на Дима растерянно. Некоторые подходили и обнимали его, а потом косились на Ригу. И Дим видел, как они панически боятся этого тонкого парня с волнистыми волосами. К общему давлению сети прибавилось его личное, персональное давление. И двойной гнет совсем клонил пацанов к промерзшей земле.
Так они и остались вдвоем в «Фортуне». И вечера были – на двоих. Без Тани. Ее отсутствие теперь казалось дурным предзнаменованием. Даже живя с Выготцевым, она была ближе. Ради нее в этот город приехал Дим. Потом она жила здесь с ним, потом – с Ригой. Здесь звучал ее голос, здесь слышались ее шаги. Из этих окон она смотрела на море. По этим аллеям она прогуливалась. На этих скамейках читала книги.
Рига упал в кресло и взглянул на Дима.
– Останешься?
Пожалуй, так нерадивые жильцы спрашивают у хозяина, сдавшего им на время свой дом и вернувшегося без предупреждения. Рига поймал себя на том, что опасается утвердительного ответа, и в то же время – хочет его. Поднялся и закурил.
– Если ты останешься, мы свернем горы… Эверест – к чертовой матери…
– Моральный аспект тебя уже не волнует? – сухо поинтересовался Дим.
– Разве мы не должны быть лучшими? Разве сеть не должна быть единой?
– Единой?
Дим узнал собственные слова и кивнул.
– Несомненно, сеть должна быть единой.
Болезненное, нервное состояние беспокойства, которое мучило Дима в Мельбурне, покинуло его совершенно. Рига никак не мог привыкнуть к произошедшей в нем перемене, более того – перемена пугала его, словно с приездом Дима власть зимы и смерти над «Фортуной» стала сильнее. Его синий взгляд скользил равнодушно, отталкиваясь от всего, словно полируя поверхности. И все вокруг уже блестело этим ледяным синим взглядом.
– Как видишь, я удержал сеть. И столицу, и «Фортуну», – сказал зачем-то Рига, словно оправдываясь перед Димом.
– Как Запад?
– Запад на Поляке, но Запад отстает, как обычно. Выручают только лыжные курорты, но в целом – другие нравы. Другой уклад. Там люди живут прочно и семейно, и за детьми больше надзора. Другой ритм, короче.
Дим пожал плечами.
– У сети свой ритм, и она легко навяжет его любому региону. Скорее всего, брешь в покрытии. Все горные курорты наши?