Вор с палитрой Мондриана
Шрифт:
— Кроме того, что выслушивают оскорбления от какой-то ничтожной лесбиянки, которой нужен срочный укол от бешенства и намордник!
Настал мой черед вмешаться.
— Давай по существу, Рей. Ты только что зачитал мне мои права. Там сказано, что я вовсе не обязан отвечать на твои вопросы. Так что спокойно можешь перестать задавать их. А вот я задам тебе один. К чему весь этот цирк и что означает…
— Ах, к чему! И что, черт побери, означает? Ты арестован, Берни, вот что. Иначе к чему бы я стал зачитывать тебе твои права?
— Арестован за что?
— О, Господи ты Боже, Берн! — Он вздохнул и удрученно покачал головой с таким видом, словно
— Так он мертв?
— А ты полагаешь, парень мог еще дышать после того, как ты оставил его в таком виде? Конечно, со стороны сукиного сына так помирать было неразумно, но именно это он и сделал. Да, он мертв, и я собираюсь предъявить тебе обвинение в убийстве. — Он показал пару наручников. — Придется воспользоваться ими, — добавил он. — Такие уж в наши дни установлены правила… Но ты можешь не торопиться, Берн, сперва запри магазин и все такое прочее. И смотри, запирай как следует. Эти воры, сукины дети, тут же углядят, что лавка осталась без присмотра.
Кажется, я так ничего и не сказал ему. Просто стоял и смотрел, и все.
— Кэролайн, придержи-ка дверь, я помогу Берни втащить столик. На улице оставлять нельзя. Да уже через час растащат все книжки до единой, а потом и сам столик упрут. О дьявол, Берни, ну как с тобой могло такое приключиться? Ты же всегда был тихим и смирным. Ну ладно, кража она и есть кража, но чтоб убивать… За что ты его, а, Берн?
Глава 11
— Что меня больше всего беспокоит, — сказал Уолли Хемфилл, — так это то, что стало невероятно сложно вырваться на пробежку. Времени катастрофически не хватает. Представляешь, как здорово было бы найти клиента-бегуна? Ну, ты сам знаешь, как это бывает. Многие обтяпывают свои дела прямо на поле для гольфа, над девятью лунками. «Понял вас, — сказал бы я, — но давайте сперва пробежим вокруг бассейна и посмотрим, что тут можно сделать». Не хочешь немного прибавить, а, Берни?
— Не знаю. Мы и без того бежим слишком быстро.
— Где-то около четырех с половиной миль в час, не больше.
— Странно. А я готов поклясться, мы несемся со скоростью звука.
Он вежливо усмехнулся и прибавил ходу. Я со свистом втянул воздух и старался не отставать. Занятно, скажете вы. Был все еще четверг, и я все еще не ложился спать, а было уже около шести тридцати вечера, и мы с Уолли Хемфиллом бежали по кругу против часовой стрелки в Центральном парке. Его круговая аллея длиной в шесть миль была закрыта для движения транспорта, и бесчисленное множество бегунов занималось тем, что вдыхало воздух, превращая кислород в двуокись углерода.
— Позвони Клейну, — сказал я Кэролайн, выходя из лавки в наручниках. — Скажи, пусть приедет забрать меня. Иди ко мне домой, возьмешь там бабки и постарайся внести залог.
— Что-нибудь еще?
— Желаю приятно провести день.
И мы с Реем направились в одну сторону, а Кэролайн — в другую. Я шел и размышлял о Норбе Клейне, который несколько раз представлял мои интересы в суде. Это был симпатичный низенький человечек, немного напоминающий разжиревшую ласку. У него имелся офис на Квинс-бульвар и маленькая частная практика, не принесшая ему громкой известности. Он не слишком впечатляюще выступал в суде, зато очень ловко умел обтяпывать делишки, так сказать,
— А ты что, разве не слышал, Берн? Норб Клейн умер.
— Что?!
— Ты же знаешь, каким жутким бабником он был, ни одной юбки не пропускал. Он даже шлюх для своих клиентов поставлял, а перед тем непременно пробовал товар на вкус, и знаешь, чем кончил? Трахал свою секретаршу прямо в офисе, на диване. Девица проработала с ним лет восемь, а то и десять. И тут вдруг его прихватило. Обширная, как это ее там, коронарная… Ну, короче, помер, что называется, в седле. Бедняжка говорила, что пыталась оживить его всеми способами, и знаешь, я ей верю, но…
— Господи! — воскликнул я. — Кэролайн!
И мы коротко посовещались прямо на улице, и единственным человеком, пришедшим мне на ум, был Уолли Хемфилл, пытавшийся оградить себя от участи Норба Клейна с помощью изнурительной подготовки к марафону. У него была вполне приличная практика, правда, специализировался он исключительно на разводах, завещаниях, разного рода партнерских договорах, в этом роде. И у меня вовсе не было оснований полагать, что он сведущ в делах, так сказать, криминального толка. Однако он примчался по первому моему звонку, Господь да вознаградит его за это, и меня выпустили под залог, и я, следуя рекомендациям своего адвоката, категорически отказался отвечать на любые вопросы, задаваемые мне в полиции, и если мне удастся выдержать эту пробежку по парку, то я буду жить вечно.
— Занятно все же, — заметил Уэлли и гордо возглавил подъем на холм, словно воображал себя Тедди Рузвельтом. — Вот мы с тобой виделись только в парке, пробежали вместе каких-то несчастных несколько миль, но я всегда считал тебя настоящим бегуном.
— Да какой там настоящий! Мне больше трех миль в час не выжать. И потом, я не привык бежать в гору…
— Нет, погоди, дай мне закончить. Я же не критикую твой бег, Берни. Просто я всегда воспринимал тебя как бегуна. Мне и в голову не приходило, что ты можешь оказаться взломщиком. Я хочу сказать, ведь взломщики — это все же не совсем обычные ребята, с которыми можно поболтать о плоскостопии или там искривлении позвоночника, верно?
— Попробуй воспринимать меня как торговца подержанными книгами.
— И именно поэтому ты и оказался в квартире Ондердонка?
— Да.
— По его приглашению. Ты отправился к нему позавчера вечером, то есть во вторник, и оценил его библиотеку, так?
— Ага.
— И он был жив, когда ты ушел, так?
— Конечно был жив, когда я ушел! Я в жизни своей еще никого не убил.
— И ты оставил его связанным, так?
— Нет, я не оставлял его связанным. Я оставил его в добром здравии и отличном расположении духа, когда он вышел проводить меня к лифту… О, вспомнил! Он находился в холле всего секунду и почти тут же вернулся в квартиру, подойти к телефону.
— Так значит, лифтер не видел, что он выходил тебя проводить?
— Нет.
— А сколько было времени? Если он действительно говорил по телефону и нам удастся выяснить с кем, то…
— Около одиннадцати. Да, примерно так.
— Но лифтер, спускавший тебя вниз, дежурил только до полуночи, так? И привратник, и этот, как их там называют…
— Консьерж.
— Да, именно. Новая смена заступает на дежурство в полночь. Итак, если ты вышел из квартиры Ондердонка около одиннадцати…