Воронье наследство

Грач Татьяна

– Мне казалось, ты свою кузину на дух не переносишь, – с наигранным равнодушием сказал он прежде, чем Эстелла села в повозку.

– Мне тоже так казалось, – а вот ее растерянность была искренней. Еще раз бросив взгляд в сторону холма, она захлопнула дверь повозки.

Что ж, пока достаточно и этого. Она говорила, нужно иметь достаточно терпения. У Илая его всегда было с избытком.

Доехать до дома у них не получилось. Илай, конечно, в глубине души надеялся, что его самоходная повозка впечатлит вернувшихся слуг, и в любое

другое время был бы горд. Но только не сейчас. Он с досадой поморщился, видя, как на ведущую к дому дорожку высыпала толпа. И кучер Эстеллы – в первом ряду глазеющих.

Уже растрезвонил всем вокруг.

Резко ударить по тормозу, и слуги закашлялись от едкого дыма. Лоб взмок за время поездки. Вытереть лицо платком, машинально, и обнаружить, что белоснежный шелк стал почти черным от копоти.

– А мы все гадали, правда или нет, – дворецкий Ганс первым решился подойти к повозке, и только после этого остальные слуги последовали его примеру. Дотронулся до мотора, отдернул руку, подул на нее. По губам было легко прочитать все то, что воспитание не позволяло высказать при стоящих рядом горничной и кухарке. Затем обернулся к Илаю и с восхищением заявил: – Вы сегодня превзошли самого себя, юный граф.

Если бы Илай не знал своего дворецкого так хорошо, мог бы принять такую лесть за издевку. Но нет, тот был абсолютно искренен.

– Благодарю, Ганс, – Илай коротко кивнул. – Думаю, у каждого из вас найдутся более важные дела, чем разглядывать диковинки.

Они все верно поняли с полуслова. Разошлись, будто не были всего несколько секунд назад полны любопытства, смешанного с опаской. Вот и славно, ведь поднимать сейчас шумиху из-за случившейся «мелкой неприятности» было бы совсем не с руки. И только кучер Эстеллы остался на месте.

– Хэй, а уговор как же? – окликнул он не обратившего на это внимание Ганса. – Я тебе говорю, индюк напыщенный.

Тот развернулся, переспросил:

– Какой еще уговор?

– Как это какой? – кучер сложил руки на груди и мастерски скопировал интонацию Ганса: – «Врешь ты все, об заклад бьюсь». Гони-ка давай свои три золотых, раз спорить решил.

Ганс стиснул зубы, вынул из кармана мешочек с монетами и швырнул кучеру. Звякнув, монеты плюхнулись из развязавшегося мешочка прямо в лужу. Обдали брызгами и без того грязные ботинки кучера.

– Ганс! – в единственном произнесенном Илаем слове слышалась холодная ярость, от которой дворецкий весь будто бы сжался, чтобы казаться меньше.

Почти одновременно с этим позади раздалось возмущенное:

– Что все это значит? – Эстелла вышла из кареты. Глаза покрасневшие, но голос совсем не дрожал, когда она обратилась к кучеру. – Я тебя спрашиваю, Ким.

– Не серчайте, поспорили просто, – залепетал уже наклонившийся за монетами кучер.

Но Эстелла оказалась непреклонна.

– Немедленно верни деньги.

– Зачем же так строжиться? – Илай приобнял ее за плечи. – Это ведь не он первым

предложил пари.

Тон его моментально сменился на приказной, как только он вновь обратился к Гансу:

– Будь добр поднять, что обронил. Потом можешь идти.

Дворецкий скривился, однако ослушаться не решился. Только бросил на Эстеллу умоляющий взгляд, не решившись в открытую попросить помощи у гостьи. Кончиками пальцев стал вылавливать каждую монетку и складывать обратно в намокший мешочек. Илай, наблюдая за этим, поймал себя на мысли, что возненавидел бы на месте Ганса того, кто посмел бы с ним так обращаться. Но то он, а слуги… их удел лишь подчиняться.

– А тебя не отпускали, Ким, – окликнула Эстелла кучера, когда тот попытался незаметно улизнуть. Обернулась к Илаю и добавила, будто пытаясь оправдаться, то ли перед ним, то ли перед самой собой: – Пусть в следующий раз дважды подумает, прежде чем поддаваться на провокации.

Все любопытнее. Быть может, они и впрямь не ошиблись.

– И какую же ты ему кару придумала? – поинтересовался Илай.

Эстелла убедилась, что дворецкий отошел уже достаточно далеко, и лишь после этого произнесла:

– Пусть поможет занести Катрин в дом.

Катрин. Он уже почти успел позабыть о той досадной случайности. Идиотка! Кто ее просил лезть, куда не следует?

Тяжелым вздохом удалось замаскировать волну накатившего гнева.

– Да, ты права. Нужно отнести ее в спальню, а я пока приготовлю что-нибудь бодрящее.

– Сам? – удивилась Эстелла. Открыла дверь повозки, кивком указала кучеру на свою кузину. – Даже теперь, когда слуги вернулись?

Илай понизил голос, чтобы кучер ничего не услышал.

– Думаю, слугам ни к чему знать, что на самом деле произошло.

– Да мы и сами этого не знаем, – Эстелла замолкла, пока кучер вытаскивал из повозки уже пришедшую в себя, но еще не способную устоять на ногах Катрин. – Не знаем ведь?

Плохо, что сомневается: может захотеть докопаться до правды раньше времени. Хорошо, что сомневается: значит, кузина ей еще не успела ничего рассказать.

«И не сможет, с чего я вдруг так разволновался на этот счет?»

– Ночью в безлюдном поле мало ли что могло привидеться впечатлительной девушке, – развел руками Илай. – Одно я знаю точно: вы здесь достаточно погостили.

– Отправляешь обратно домой? – сложно было понять, возмущения больше в этом вопросе, или скрытой надежды.

– Не совсем. По-моему, будет справедливо, если я поеду с вами и познакомлюсь с твоими близкими.

– Да, наверное, – рассеянно пробормотала Эстелла, глядя, как кучер заводит почти не передвигающую ногами Катрин в дом. Встрепенулась, как только входная дверь закрылась. – Между прочим, с твоими близкими я так и не познакомилась. И с родными. Где твоя семья? Родители?

Вопрос прозвучал дуновением морозного ветра, моментально превратившего Илая в ледяную статую.