Воронье сердце. Отбор по принуждению
Шрифт:
Когда я выскользнула из черного хода и вынырнула из-под навеса виноградника и размашистых яблоневых ветвей, покрывало звездного неба опустилось мне на плечи. Ветер выдохнул в лицо: мятежный и свежий. Облегчение окутало беспокойное сердце. В очередной раз притронувшись к щеке, я поспешила спрятать руки в карманы. Тут же обнаружила забытый самописец, который, видимо, не выпустила из рук, когда выходила из комнаты.
— Эстер! — позвала я громко. — Морда воронья! А ну, лети сюда!
В прохладной темноте зашелестела листва и захлопали крылья. Мрак
— Пройдемся до озера? — предложила я. — Бруна нам очень обрадуется.
— Кар-р-р! — без раздумий ответила Эстер, и я знала, что она согласна.
Темноту в гуще яблонь рассеивали цветные маглюмы. Они мерцали в кронах, как светляки, и медленно двигались вокруг стволов. До озера добрались быстро. В сгустившемся мраке вода отливала густой чернью.
Бруна нашлась сразу. Нет, она не бегала вокруг озера, как хотела. Вооружившись маглюмовым фонариком, подруга сидела на скамейке у самой воды и с восхищением на лице рассматривала огромный альбом. Над ее головой светилась, взрываясь зелеными искрами, визиолла. Бруна скинула туфли, и ленивые волны облизывали ее босые ноги.
— Кто-то хотел заняться спортом, — заметила я с укором и подобралась ближе по влажному песку.
— Такая ночь, Лира! — восхищенно выдохнула Бруна. — Свежая и чудесная. Очень глупо тратить ее на самоистязание! Лучше наслаждаться жизнью, чем сковывать себя глупыми рамками и позволять чужому мнению влиять на твою самооценку!
— Я тоже так считаю, — заметила я. — Но после обеда ты говорила иначе!
Бруна, усмехнувшись, посветила на меня маглюмовым фонариком, заставив сощуриться и закрыть лицо руками. Эстер, возмущенно каркнув, захлопала крыльями.
— Извини, — Бруна виновато улыбнулась. — Я не думала, что он такой яркий.
— Что это у тебя? — я вытерла выступившие слезы.
— Хельга дала посмотреть, — проговорила Бруна с гордостью. — Альбом с историей предыдущего отбора. Хочешь взглянуть?
— Что там можно рассматривать? — выцедила я, но все же присела рядом. Дерево скамейки было холодным и влажным. — Пафосную морду короля Рихара?
— Не знаю, как ты, но я всегда любила историю, — Бруна пожала плечом.
— История — самая лживая из всех наук, — заметила я. — Ее же переписывают в угоду королю!
Вспомнив о визиоллах, что болтаются над нашими головами, я замолчала. Драться с принцем мне не хотелось. А уж заиметь конфликт с королем или королевой — и подавно.
— Смотри, — Бруна перевернула страницу альбома и обнаружила пару огромных графий [1]. — Это королева Инесса на втором испытании. Претенденткам нужно было пересечь озеро по воде, не снимая платье. Представляешь!
Я вгляделась в графию. Полная девушка с кудрявыми волосами пробовала босой ступней воду в озере. Водоем об ту пору не отличался чистотой: на зеркальной глади плавали огромные лотосы и кувшинки. С момента изоляции многое изменилось в природе Аэрии.
— Я надеюсь, нас не заставят купаться в одежде? — с опаской проговорила я.
— Говорят, что испытания не должны повторяться, — успокоила меня Бруна. — За редким исключением.
Она перевернула еще одну страницу, и я увидела молодого короля Рихара. В его изысканном лице сквозило что-то до боли знакомое и парадоксально родное… что- то, оставленное в Тан-Комино. Я даже усмехнулась в ладонь: должно быть, вспоминаю детство. И ночи смены лет, когда король Рихар традиционно обращался к народу с экранов.
— А он был ничего, — заметила я.
— Мне принц Рэнимор нравится больше, — призналась Бруна, переворачивая страницу и направляя маглюмовый луч на пожелтевший картон. — А это — конкурсантки за обедом.
Девушки на графин раскладывали по тарелкам яства и разливали по бокалам вино. А вот и будущая королева Инесса: в самом углу. Красивая и величавая… На отборе у нее действительно не было конкуренток: на кого с графин взгляд ни падал, внешность оказывалась весьма неприятная. А у мелкой блондинки во главе стола
— даже отталкивающая. В лице этой поразительно некрасивой, миниатюрной девушки я снова уловила что-то до боли знакомое… Даже за руку себя ущипнуть пришлось, чтобы развеять поганое дежа вю. Должно быть, просто устала и хочу спать.
— Когда правят двое — это так красиво, — заметила Бруна мечтательно. — Лишь смерть положит этому конец!
Меня будто кипятком ошпарили: даже на прохладном ветру прошиб пот. Слова Бруны оказались рычагом, натолкнувшим на важную догадку. Вспомнились пустой трон короля на аудиенции, его пустующая ложа, когда мы выходили красоваться перед зрителями. И слова принца Рэнимора. Отбор — это необходимость…
Так вот в чем дело!
— Холодно становится, — отметила Бруна, словно угадав мои мысли. — Пойдем внутрь?
— Да, конечно, — закивала я охотно, стараясь, чтобы мой голос звучал естественно.
Пока мы шли по яблоневой аллее к дворцу, я мысленно разрабатывала план действий. Нужно скорее передать информацию «Воронам»: они-то точно смогут извлечь из нее пользу! Вот только как избавиться от визиоллы в такой неподходящий момент?
— Жди здесь, — шепотом сказала я Эстер у самых парадных дверей и потрепала ее мягкие перышки.
Впрочем, ворона всегда понимала меня с полуслова. Даже когда я молчала.
Едва мы с Бруной прошли через дворцовый холл и приблизились к лестнице, я вспомнила о забытом у озера воображаемом платке. С показательным сожалением отвергла предложение подруги проводить. И, едва она уплыла по лестнице наверх, я приказала визиолле отвести меня в ближайшую уборную.
Помещение нашлось в глубине широкого коридора по правую сторону холла. Визиолла послушно прилипла к стене над дверью и закрылась капсулой. Оставшись без наблюдения и щелкнув задвижкой, я быстро подобрала юбку и оторвала узкий кусочек подклада у самого шва. Достала из кармана перо- самописец — вот уж точно Филлагория позаботилась, оставив его при мне — и вывела на светло-бежевой полоске ткани: