Ворону не к лицу кимоно
Шрифт:
– Госпожа Асэби, простите меня за резкие слова. Но теперь у меня нет других желаний, кроме как видеть вас супругой наследника.
Асэби сглотнула, услышав ее потерявший всю свою настойчивость голос. Такое выражение лица появлялось у дамы-нёбо, только когда она собиралась говорить о прежних хозяевах.
– Других желаний?
– Я хотела, чтобы ваша матушка простила меня.
Асэби задохнулась.
– Когда-то вашу матушку звали Укигумо – «Летящее Облако», ее представили ко двору. Она была моей госпожой, с которой я поклялась
Асэби, слушая Укоги, медленно кивнула:
– Да, Масухо-но-сусуки рассказала мне.
Укоги дотронулась рукой до щеки Асэби:
– Да, но вот этого вам, думаю, не рассказывали: госпожа Укигумо и Его Величество Золотой Ворон полюбили друг друга.
В горле у Асэби воздух вдруг застыл камнем.
– Что ты говоришь?
– Это правда. Наложница, которая после стала матерью молодого господина и госпожи Фудзинами, – госпожа Идзаёй – уехала домой и не вернулась, так что чаще всех он в то время навещал госпожу Укигумо. Правда, первой понесла ребенка нынешнего Его Величества Золотого Ворона и стала его супругой госпожа из Летнего павильона. Госпожа Укигумо не стала супругой наследника, как надеялась, и, разочарованная, вернулась домой. Затем она родила вас, а позже скончалась. Я считаю своим позором то, что сумела пережить ее. Но в последнее время я стала думать, что все это было предначертано судьбой для того, чтобы вы, госпожа Асэби, сумели стать супругой Его Высочества.
Внимательно вглядываясь в глаза Асэби, Укоги продолжала:
– Я хочу, чтобы вы исполнили мечту вашей матушки. Держите себя гордо.
Укоги опустила глаза.
Закончилась осень, приближалась зима. Как-то раз ничего не подозревающих дам созвали в павильон Глициний, и только там, увидев в центре помещения Сумио, они поняли, что что-то не так.
Когда собрались все женщины Окагу, Сумио что-то вынул с печальным лицом:
– Для начала взгляните на это.
С этими словами он развернул на досках пола роскошное кимоно насыщенного алого цвета. Впечатление от узора из мелких перьев все еще было свежо у дам из Окагу. Многие ахнули, и все посмотрели на Масухо-но-сусуки. Несомненно, это было изготовленное Масухо-но-сусуки кимоно, которое она подарила Самомо. И если бы только это, однако увидели они в нем и нечто, чего раньше там не было.
Золотая вышивка среди свежего алого цвета была странным образом нарушена. Если напрячь глаза, становилось ясно, в чем дело: кимоно оказалось густо залито уже высохшей, почерневшей кровью.
– Это же… – Голос Масухо-но-сусуки прервался от напряжения. Потом она громко выдохнула. – Это принадлежало мне. Я подарила его Самомо.
– Госпожа из Осенних покоев, это принадлежало вам? – Глаза Сумио сверкнули.
Заметив это, Кикуно вышла из-за бамбукового занавеса, словно закрывая собой Масухо-но-сусуки:
– Подождите. Я расскажу, как было дело.
Кикуно подошла к Сумио и быстро пересказала ему события. Вокруг шепотом обменивались мнениями придворные дамы, а взгляд Масухо-но-сусуки не отрывался от алого кимоно.
Что же случилось с Самомо?
Перед бледными от нехороших предчувствий придворными дамами Сумио, закончив разговор с Кикуно, важно произнес:
– Сегодня я пришел к вам от имени Его Высочества молодого господина и гвардии Ямаути-сю. Прошу вас уяснить это и выслушать меня.
Услышав эти формальные слова, дамы беспокойно переглянулись.
– Мы получили требование разыскать придворную даму из дома Сокэ – госпожу Самомо, прислуживавшую в Летнем павильоне: ее подозревают в том, что она покинула дворец без разрешения.
Воцарилось напряженное молчание.
– К сожалению, ее обнаружили мертвой.
Никто не понял, что он сказал.
– Но это… – Нерешительный голос, кажется, принадлежал Укоги. – Но это точно Самомо? Вдруг кто-то просто похож на нее?
– Это подтвердил ее родной брат, так что ошибки не может быть.
– Нет! – выкрикнула Асэби и упала за ширмой, словно лишившись сил.
В это же время за ширмой, где находилась Фудзинами, кто-то громко сглотнул. Было видно, как Такимото тихонько подошла к Фудзинами и обняла ее за плечи.
– Но почему? Как это случилось?! – обратилась Кикуно к мужчине так, будто не могла больше молчать.
Сумио, точно нехотя, сухо ответил ей:
– Мы пока не знаем подробностей. Но мы нашли ее на дне ущелья под этой горой.
– Это… несчастный случай? – дрожащим голосом спросила Асэби.
Дворец Окагу построили между острыми горными пиками и сделали все для того, чтобы обеспечить безопасность живущих здесь дам, но со стороны во множестве мест виднелись обрывы и голая поверхность скал. Если оступиться в таких местах, легко было упасть.
Последовал крайне туманный ответ: Сумио сказал лишь, что пока идет расследование, но уже это давало понять, что в смерти Самомо было что-то подозрительное.
Потом Сумио еще рассказал, что девушка лежала, завернутая в алое кимоно. Ее останки брат уже увез домой, так что близкие подруги не смогут увидеть ее тело.
– Возможно, мы еще расспросим вас, так что прошу вашего содействия.
Под взглядом Сумио Такимото вышла из-за занавеса:
– Мы все поняли. Доверьте мне заняться сбором информации.
– Прошу вас. – Низко поклонившись в ответ на слова Такимото, Сумио покинул дворец.
– Стой! – крикнула Асэби в спину уходящему Сумио.
Он уже вышел из ворот Межсезонья и собирался взлететь с площадки. Сумио удивленно оглянулся и по нарядному одеянию понял, что перед ним не просто придворная дама. Он внимательно посмотрел на Асэби, но, подчиняясь гневному окрику Укоги, поспешно опустил глаза.
– Госпожа из Весеннего павильона? Вы что-то от меня хотели?