Воронья Кость
Шрифт:
— Будет лучше, если ты помолчишь, Воронья Кость, — жестко сказал Кэтилмунд.
— Ты совершаешь ошибку, беспокоясь о человеке, который пытался меня убить, — резко ответил Воронья Кость. Он подошёл к Эрлингу, который дико вращал глазами, пытаясь вырваться, он пинался, крепко удерживаемый двумя воинами.
Олаф замер на мгновение, тем временем Эрлинг, которому Онунд зажал рот своей огромной лапой, пытался кричать и рычать сквозь пальцы горбуна, стараясь вырваться и наброситься на врага, стоящего так близко.
— Во имя богов, — выпалил задыхающийся Кэтилмунд, — хотя бы отойди назад.
Воронья Кость посмотрел на обоих побратимов и покачал головой. Он не мог поверить, что Эрлинг всё ещё жив, он не понимал, почему его люди допустили такое. Его плечо горело огнём, а в голове будто торчала ледяная сосулька. Одним движением, стремительно, как бросок змеи, он занёс топорик и ударил Эрлинга топорищем в лоб, а затем зарычал и зашёлся проклятиями, когда боль из плеча растеклась по всему телу.
Эрлинг тяжело осел мешком, а затем пошевелился и моргнул.
— Отпустите его, — приказал Воронья Кость и Кэтилмунд с Онундом послушались; Эрлинг стоял на коленях, его выворачивало.
— Возьми себя в руки, — сказал ему Воронья Кость, — или я ударю топором как следует, на этот раз острием.
Затем он взглянул на Онунда и Кэтилмунда.
— Он уже должен валяться мёртвым. Он хотел напасть на ярла, которого вы поклялись защищать, а всё что вы сделали — лишь сдерживали его.
— Какая клятва? — яростно спросил Онунд. — Клятва, которую побратимы Обетного Братства дали Одину? Или та, которой остальные поклялись тебе в верности?
Воронья Кость пропустил эти слова мимо ушей, он оглядывал побледневших воинов Эрлинга, пока их предводитель вытирал губы и поднимался на ноги.
— Кто из вас кормчий? — спросил их Воронья Кость и после суеты и обмена взглядами, вперёд выступил невысокий воин, борода и волосы в ледышках, его глаза метались, словно потревоженные звери в зарослях на его лице.
— Я — Ульфар Арнкельсон, — заявил он. — Умею ходить по звёздам, ведаю течения, мне знакомы руны, и вообще я — известный кормчий. И ещё немного хожу на лыжах...
— Я не собираюсь нанимать тебя, — прорычал Воронья Кость, и Ульфар, щёлкнув зубами, замолк.
— Должно быть, тебе интересно, почему все вы ещё живы, — сказал Воронья Кость кормчему и воинам за его спиной, — поэтому я расскажу вам. — Ты доставишь тело Ода на Оркнеи, к Гудрёду. Ты возьмёшь с собой тех неразумных трусов, которые робеют завоевать вместе со мной несметные богатства, я надеюсь, что тебе хватит этих глупцов, чтобы набрать одну корабельную команду, потому что больше одного корабля я тебе не дам.
Ульфар глянул за плечо Вороньей Кости, там стоял Эрлинг, словно утомлённый бык.
— Нет, — мягко сказал Воронья Кость и пожал плечами, сбросив плащ, он стоял, обнажённый по пояс, не чувствуя холода. — Не смотри на Плосконосого, потому с ним покончено.
Он повернулся и резко ударил, зная расстояние до цели с точностью до ширины мизинца. Топор вошёл в голову Эрлинга сбоку пониже стриженых волос, удар был так силён, что сбил Эрлинга с ног. Он рухнул на обледеневший берег замерзшего потока, череп с треском, словно яичная скорлупа, раскололся, кровь и желтоватая слизь брызнули из него. Если он и издал какой-то звук, или знал, что его ударят, то даже не показал вида.
Раздались возмущённые вопли, и оркнейцы зашевелились, словно растревоженное осиное гнездо. Они вынули оружие и загремели щитами.
— Матерь Божья, — прошептал Адальберт, но Онунд заглушил его своим рёвом.
— Священные ятра Одина, мальчик, — да кто же ты такой?
Воронья Кость уставился на горбуна разноцветными глазами, а тем временем, его воины, с оружием в руках, приготовились к бою.
— Принц, — прохрипел он в ответ, — который достаточно изучил игру королей, чтобы не оставлять у себя за спиной угрозу.
Смысл был очевиден, так что Кэтилмунд, ошарашенный тем, с какой лёгкостью Воронья Кость убил Эрлинга, бросил на Онунда тревожный взгляд. Лицо горбуна стало мрачным, как грозовая туча, шея вытянулась, горб возвышался за спиной, словно настоящая гора.
— Боги покинули тебя, мальчик-принц, — прорычал он. — А значит и я тоже.
Воронья Кость напрягся. Хотя он и был почти готов к этому, но всё же, его потрясло то, что это произошло именно сейчас. За его спиной происходила какая-то возня, он слышал недовольные голоса, знал, что его люди разделяются, Обетное Братство собиралось возле Онунда и Кэтилмунда. А с другой стороны, сбитые с толку оркнейцы бросали друг на друга взгляды, оценивая нежданную возможность, а тем временем, вокруг Эрлинга и Ода растекалось небольшое озерцо, от которого лёд начал подтаивать.
Морозный воздух стал ещё гуще от напряжения и страха, пар клубами поднимался от орущих глоток. Кэтилмунд заморгал, глядя на свёрнутое на шесте знамя с нахохлившимся ястребом, которое он носил до сих пор, а затем швырнул его к ногам Вороньей Кости и попятился. Верные Вороньей Кости воины зарычали, а жёлтая сука, чувствуя в густом воздухе витающий гнев, беспокойно заскулила, не понимая, кто из них враг.
А затем чей-то голос рассёк воздух, словно вихрь, поднятый топором Вороньей Кости.
— Кажется, я пришёл вовремя.
Наступила тишина. Орм Убийца Медведя шагнул на верхнюю площадку, за ним, по тропе ведущей по краю замёрзшего водопада, поднимались воины, снаряжённые к бою. Одним из них был Финн.
— Клянусь Молотом, — сказал он, глядя на Воронью Кость, в его взгляде смешалось отвращение и восторг, — ты так и не усвоил урок про топор и голову, не так ли, мальчик?
Глава тринадцатая