Ворошилов
Шрифт:
Бои под Батайском и Ольгинской, как отмечают и белые, и красные источники, были ожесточёнными и кровопролитными, и обе стороны понесли большие потери.
Будённый в своих воспоминаниях отметит, что день 21 января для Конармии был одним из самых тяжёлых.
Орловский отметил в дневнике: «Климент Ефремович Ворошилов говорит, что если и дальше так пойдёт, то мы потеряем армию».
С того дня крайне резко обострились и без того острые отношения Реввоенсовета 1-й Конной армии и командующего Кавказским фронтом. Распри между Будённым, Ворошиловым, с одной стороны, и Шориным — с другой, стали известны Москве.
Будённый направил письмо Ленину:
Простите меня за то, что обращаюсь к Вам с этим письмом. Я очень хочу лично Вас видеть и преклониться перед Вами как Великим вождём всех бедных крестьян и рабочих. Но дело фронта и банды Деникина мешают мне сделать это. Я должен сообщить Вам, тов. Ленин, что Конная армия переживает тяжёлое время. Ещё никогда так мою конницу не били, как побили теперь белые. А побили её потому, что Командующий фронтом поставил Конную армию в такие условия, что она может погибнуть совсем. Мне стыдно Вам об этом говорить, но я люблю Конную армию, но ещё больше люблю революцию. А конница ещё очень нужна революции. Командующий фронтом тов. Шорин вначале поставил конницу в болото Дона и заставил форсировать р. Дон. Противник этим воспользовался и чуть было не уничтожил всю нашу конницу. А когда Реввоенсовет потребовал, чтобы изменить направление Конной армии, тов. Шорин лишил вверенную мне армию пехоты. Он передал две пехотные дивизии 8-й армии, а Конная армия была брошена одна на противника и вторично оказалась сильно помятой. За всё моё командование подобных печальных явлений не было. А как только Шорин получил право распоряжаться вверенной мне армией, так и полились несчастья. Ещё 26 октября 1919 года, когда я был в подчинении тов. Шорина, он мне дал задачу, которая была вредна нам и полезна противнику. Тогда я по телеграфу ему об этом сказал, и он, наверно, обиделся и запомнил, а теперь всё это отражается на общем нашем революционном деле. На сегодня получил задачу разбить противника и продвинуться вперёд на 60 вёрст, а соседние армии стоят согласно приказу Шорина на месте и тем самым дают возможность противнику снимать свои части с фронта и бросать их против Конной армии. Это явное преступление. Прошу обратить Ваше внимание на Красную Конную армию и другие армии, иначе они понапрасну погибнут от такого преступного командования.
Крепко жму Вашу руку.
Командарм 1 Конной Будённый» [202] .
Послал на Шорина жалобу в РВСР и Ворошилов.
Ни Ленину, ни Реввоенсовету Республики было не до разбора конфронтации армейского и фронтового руководства. Без всякого разбирательства РВСР принял решение освободить Шорина от командования фронтом, вместо него назначить М. Н. Тухачевского.
3 февраля 1920 года Сталин отбил телеграмму Будённому и Ворошилову, в которой сообщил, что он добился отставки Шорина и назначения нового комфронтом Тухачевского — завоевателя Сибири и победителя Колчака. Тухачевский сегодня только прибыл в Саратов и на днях примет командование фронтом. Пройдёт 17 лет, и маршал Егоров в 1937 году обрисует ситуацию с назначением Тухачевского уже так: «Тухачевский прошёл через наши руки с т. Сталиным, в каком отношении? Приехал он к нам на фронт на смену 13-й армии. 13-я армия прошла на побережье Азовского и Чёрного морей, мы думали — пассивная роль будет. В то время был освобождён от работы Шорин, на его место мы предложили Тухачевского на Юго-Восточный фронт...»
202
Будённый С. М. Пройденный путь. Кн. 1. М.: Воениздат, 1959. С. 398-399.
Через четыре дня Ворошилов связался по прямому проводу со Сталиным. Клим говорил Сталину: «...Мы все несказанно рады, что смещён Шорин. Если приедете в Ростов, на месте убедитесь, что простого смещения, да ещё с повышением [203] , для него недостаточно. Мы все считаем его преступником. Его неумением или злой волей (в том разберётся суд) загублено лучших бойцов, комсостава и комиссаров более сорока процентов и до четырёх тысяч лошадей» [204] .
203
В. И. Шорин после отрешения его от командования войсками Кавказского фронта был назначен помощником главкома Вооружённых сил РСФСР по Сибири.
204
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 257. Л. 195.
Новый командующий фронтом отказался от дальнейших попыток прорвать фронт на участке Батайск — Ольгинская. Направление главного удара было изменено. Центр боёв переместился восточнее по правому берегу Дона, к Манычу.
Воспользовавшись оперативным перестроением Красной армии, Кутепов нанёс удар по Ростову. Корниловская дивизия 23 января заняла город, а через день сдала его обратно.
С. Н. Орловский в февральских записях своего дневника отметил: 1-я Конная армия совместно с тремя приданными ей стрелковыми дивизиями участвовала в крупнейшем за всю Гражданскую войну кавалерийском Егорлыкском сражении, в ходе которого были разгромлены 1-й Кубанский пехотный корпус белого генерала Крыжановского, конная группа генерала Павлова.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Павлов возглавил 4-й Донской казачий корпус в начале января 1920 года в связи с тем, что прежний его командир Мамонтов заболел тифом.
26 января главнокомандующий белыми Вооружёнными силами Юга России Деникин издал директиву о переходе в общее наступление северной группировки армий с нанесением главного удара по красным в Новочеркасском направлении на юго-восток.
Советское командование нацелило основные свои высокоманёвренные силы на Тихорецкую. Оно перебросило 1-ю Конную на Верхний Маныч и оттуда планировало начать наступление в направлении станций Торговая [205] — Тихорецкая. Руководство белой Донской армии ответило на это формированием специальной группы в составе корпуса Павлова (9-я и 10-я казачьи дивизии) и частей 2-го Донского корпуса генерала Петра Ильича Коновалова (4-я Донская конная дивизия и 15-я конная бригада). Во главе группы был поставлен генерал Павлов.
205
Ныне — город Сальск Ростовской области.
Группа Павлова должна была выйти на Средний Маныч во фланг и тыл армии Будённого и разбить её в районе Торговой.
«25 февраля командование отдало приказ о наступлении на Средне-Егорлыкскую с целью уничтожить ударную конную группу генерала Павлова», — вспоминает Городовиков в книге «В рядах Первой конной: Рассказы конармейца», вышедшей в свет в 1939 году.
Это наступление для Конармии было необычайно трудное. Снег, резкий ветер и мороз затрудняли движение. В сугробах вязли тачанки, артиллерийские упряжки, уставшие лошади едва тащились.
Городовиков описывает один из дней, который выдался скверным, с туманом и изморозью, порывами метели. На пути коннице постоянно встречались рытвины и кочки, снежные заносы. В голове 4-й кавдивизии шла вторая бригада. С первой бригадой следовали Будённый и Ворошилов. Плохая видимость не позволяла эффективно вести разведку местности.
«К восходу солнца туман начал рассеиваться. Я время от времени выскакивал вперёд на курганы, пытаясь увидеть свою разведку. Пересечённая балками степь скрывала разъезды. Нигде ничего не видно и не слышно. По предположениям, Средне-Егорлыкская была недалеко. Смущала подозрительная тишина: не напороться бы неожиданно на белогвардейцев!
Вдруг я остановился изумлённый... В трёх километрах от меня, в балке стояли белогвардейские конные части. Это были кавалеристы корпуса генерала Павлова. Белогвардейцы спешились и обедали.
— Одну батарею галопом за мной! — крикнул я.
Батарея выскочила на бугор. Мои артиллеристы стали палить с открытой позиции по противнику. Белогвардейцы, не ожидавшие внезапного нападения, в беспорядке заметались.
Нельзя было упустить такого момента... Со второй бригадой я бросился в лобовую атаку.
Ворошилов и Будённый на полевом галопе повели за собой первую бригаду. Они охватывали павловцев слева, в направлении на Егорлык, отрезая им пути отхода.
Бросив 28 орудий, сто пулемётов, обоз, белогвардейцы побежали. 15 километров, до самой Егорлыкской, мы гнали белую конницу на полевом галопе. Зажатая тисками преследования, основная группа войск Павлова была разбита внезапным ударом. 6-я кавдивизия в районе хутора Каравана одновременно с 4-й нанесла сильнейшее поражение правофланговым частям Павлова. Это был внезапный большой кавалерийский бой. Двумя бригадами мы разгромили целый корпус.