Ворошилов
Шрифт:
Дальше — Таганрог и Ростов-на-Дону.
6 января 11-я кавалерийская и 9-я стрелковая дивизии при содействии местного большевистского подполья заняли Таганрог.
Через два дня части 6-й и 4-й кавдивизий во взаимодействии с 12-й и 33-й стрелковыми дивизиями завязали встречные бои у сёл Генеральское, Большие Салы, Султан-Салы, Несветай.
Семён Константинович Тимошенко спустя годы рассказывал, что ему накрепко врезались в память те бои. Особенно запомнился морозный день 7 января. Схватки в тот день с белой конницей были жаркими. Настолько жаркими, что артиллеристы стреляли, раздевшись до белья. Стоял невообразимый гул, в котором с большим трудом можно было различить гиканье белогвардейцев, мчавшихся на будённовцев, раскатистое ура конников дивизии, взрывы снарядов, бесконечную дробь пулемётов, стоны раненых...
Немало бойцов погибло в тот день... [194]
А это свидетельство Тюленева. Он описывает бои у Больших Салов. Сражение здесь длилось в течение двенадцати часов. На 6-ю дивизию белогвардейцы бросали не только конницу, но и танки, бронеавтомобили. Начдив Тимошенко лично водил полки в атаки и контратаки. Под яростным нажимом первоконников белые начали беспорядочный отход. Они бежали в сторону станции Гнилоаксайская. Путь на Ростов был открыт [195] .
194
См.: Португальский Р. М., Доманк А. С., Коваленко А. П. Маршал С. К. Тимошенко. М.: Изд-во МОФ «Победа — 1945 год», 1994. С. 23. В книге даётся ссылка на статью С. К. Тимошенко «Из боевого прошлого», напечатанную в кн.: Военные были. М., 1969. С. 83.
195
Люди бессмертного подвига: В 2 кн. М.: Воениздат, 1973. Кн. 2. С. 472.
Крупная группировка белых оказалась плотно обложенной красными войсками с запада и севера; с юга её подрезал Дон.
На исходе 8 января 4-я кавдивизия Городовикова ворвалась в Нахичевань, 6-я Тимошенко и 33-я стрелковая Левандовского — в Ростов-на-Дону.
«Вечерний Ростов, — вспоминает один из участников прорыва в город И. Зиберов, — был освещён ярким электрическим светом. В нём находилось множество различных военных ведомств и тыловых частей контрреволюционных сил Юга России. Белогвардейский гарнизон беспечно праздновал второй день Рождества Христова... Я очень хорошо помню, как на северо-западной рабочей окраине Ростова выбегали из дворов дети, женщины и мужчины. Ребята со сверкающими от радости глазами подбрасывали вверх шапки, женщины, восторженно приветствуя нас, размахивали платками... С лиц бойцов исчезала усталость от длительных напряжённых боёв... Где-то на окраине раздалось несколько выстрелов. Но никто не обратил на них внимания — стрельба была обычным делом в те времена... Гулкий цокот сотен конских подков заполнял улицы. Потоки красной конницы растекались по городским кварталам» [196] .
196
Военно-исторический журнал. 1960. № 11. С. 81.
В течение 9 января конармейцы и стрелки 33-й дивизии выбивали с улиц и переулков города белогвардейские части, гоня их за Дон. К утру следующих суток Ростов полностью перешёл в руки красных войск.
В РВС Южного фронта и одновременно в Москву ушли донесения, подписанные Ворошиловым, Будённым, Щаденко, с докладом, что Ростов освобождён, деникинцы вытеснены на левый берег Дона. Также отмечалось: в ходе боёв Конармией взято в плен более 10 тысяч белогвардейцев, захвачено 9 танков, 32 орудия, около 200 пулемётов, много винтовок, сабель, амуниции и снаряжения. В городе белыми оставлено большое количество складов с различным имуществом.
Реляции носили исключительно победный характер. Насчёт же того, что конармейцы, освободив донскую столицу, устроили в ней настоящий погром, в донесениях не было ни единого слова. Между тем здесь приходится подчеркнуть: жители, к великому сожалению, пострадали от преступных деяний будённовцев не меньше, а, наверное, даже больше, чем в ходе боевых действий за Ростов.
Сразу с появлением конармейцев и в последующие дни город захлестнули беспорядки, грабежи, насилие. Александр Яковлевич Пархоменко, назначенный комендантом, не только не противостоял этому, сам был нередко застрельщиком беспредела. За пьяный дебош ревтрибунал приговорил его к расстрелу. Орловский отметил в своём дневнике: трибунал фронта нашёл в лице Пархоменко виновного, с которого можно спросить за все бесчинства, что творились в Ростове после его взятия. Спасло его от позорной смерти заступничество Сталина и Орджоникидзе.
Особенно горячо встал на защиту Пархоменко член РВСР и Реввоенсовета Юго-Восточного фронта Серго Орджоникидзе. Его солидарность с Александром Яковлевичем была объяснима — он тоже грешил пьянством. Буквально несколько дней назад Орджоникидзе получил неприятную телеграмму от Ленина:
«5 января 1920 г. Секретно.
Т. Серго!
Получил сообщение, что Вы и командарм 14-й пьянствовали и гуляли с бабами неделю... Скандал и позор! А я-то Вас направо и налево нахваливал! И Троцкому доложено... Ответьте тотчас: Кто Вам дал вино? Давно ли в Рев. военном совете пьянство? С кем ещё пили и гуляли? — тоже — бабы? Можете по совести обещать прекратить или (если не сможете) куда Вас перевести? Ибо позволить Вам пить мы не можем... Командарм-14 — пьяница? Неисправим? Ответьте тотчас. Лучше дадим Вам отдых. Но подтянуться надо. Нельзя. Пример подаёте дурной.
Привет. Ваш Ленин» [197] .
Шестые сутки 1-я Конная пребывала в Ростове.
Командующий Кавказским фронтом Василий Иванович Шорин издал директиву, в которой Конармии приказывалось захватить плацдарм на левом берегу Дона в районе станицы Ольгинской и села Батайск [198] . Последующая задача: выход на линию Кущевская — Староминская — Ейск.
От устья Дона до Батайска белую оборону занимал Добровольческий корпус Кутепова. В него входили четыре дивизии: Корниловская, Дроздовская, Алексеевская (соответственно генерал-майоров Николая Скоблина, Владимира Витковского, Александра Третьякова) и Марковская полковника Александра Блейша. Ещё кутеповскому корпусу были приданы Кубано-Терский корпус генерал-лейтенанта Сергея Топоркова и кавалерийская бригада генерал-лейтенанта Ивана Барбовича. Корпус Топоркова в боях за последний месяц понёс весьма значительные потери и по численности личного состава теперь представлял собой скорее бригаду. Барбович до недавнего времени командовал 5-м Конным корпусом, который на две трети был выбит красными, из-за чего его преобразовали в отдельную кавалерийскую бригаду.
197
РЦХИДНИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 231. Л. 1.
198
Батайск до 1927 года — село, позднее — рабочий посёлок, с 1938-го — город в Ростовской области.
Вверх от Батайска располагались корпуса Донской армии генерал-лейтенанта Владимира Ильича Сидорина: до Богаевской — 3-й Донской (командир генерал-майор Адриан Гусельников), затем до Семикаракорской [199] — 2-й Донской (командир генерал-лейтенант Александр Секретов) и от Семикаракорской до Цимлянской [200] — 1-й Донской (командир генерал-лейтенант Терентий Стариков). 4-й Донской корпус (командир генерал-лейтенант Александр Павлов) держался на линии Батайск — Цимлянская в качестве подвижного резерва.
199
Ныне — город Семикаракорск Ростовской области.
200
Ныне — город Цимлянск Ростовской области.
Вот против этих белогвардейских сил и должна была выступить 1-я Конная армия в связке с 8-й армией Г. Я. Сокольникова и 9-й А. К. Степиня. Тем не менее она, отягощённая награбленным добром ростовских «буржуев» и погрязшая в пьяных разгулах, решать поставленную Шориным задачу не очень спешила.
Однако невыполнение требований директивы командующего фронтом было чревато тяжёлыми последствиями.
4-я и 6-я кавдивизии сделали несколько попыток атаковать белых, но из-за отсутствия должной согласованности с соседней 8-й армией овладеть хорошо укреплёнными белогвардейскими позициями не сумели.
Со второй половины января начались непривычные для главного зимнего месяца дневные оттепели. Погода часто менялась — то яркий солнечный день с нулём на термометре, то метель, переходящая в непроглядную пургу. В этих погодных условиях болотистые низины, схваченные небольшой толщей льда, покрытые снежными простынями или водяной плёнкой, становились для кавалерии труднопреодолимыми. Лошади скользили, проваливали лёд и застревали в холодном иле. Всадники превращались для противника в беспомощные мишени.