Воровка
Шрифт:
— Простите, милорд, — просипел Ремис, украдкой толкая Риссу под локоть. — Виноваты. Больше не повторится.
Рисса молча поклонилась. Это было проще, чем лепетать извинения, и выражения лица не видно.
— В ваших же интересах, чтобы не повторилось. И ты, девочка, спрячь глаза, слишком наглые они у тебя. Если тебе повезет найти учителя, он с тебя шкуру спустит за один такой взгляд и будет прав.
— Да не будет у нас никакого учителя. — Иллин вытаращила глаза и прижала ладошку к губам. Рисса презрительно скривилась. Ей уже было все равно, как отреагирует на ее
Она хотела глянуть на старика дерзко, с вызовом, но из глаз брызнули слезы, испортив все впечатление. Да и пафос последний фразы оказался подпорчен: голос сорвался в самый неподходящий момент. Миг — и Рисса уже плакала, как маленький ребенок, и не могла ничего с собой поделать. Ремис неловко обнял ее. Она подумала, что ему надо бы дать в нос, и ничего не сделала. Было даже приятно. Рисса не помнила, когда ее в последний раз кто-то обнимал.
Старик молча наблюдал за ними. Его жуткое бледное лицо не выражало ничего, кроме раздражения и усталости.
— Мне нечем тебя утешить, девочка. Рад бы, но обманывать было бы жестоко. Шансов выжить у вас почти нет.
Ремис сильнее стиснул Риссу в объятиях. С койки послышался жалобный полувсхлип-полувздох Милли. Иллин робко коснулась сморщенной руки старика. Странно, но на нее он посмотрел вполне благожелательно и даже потрепал по мягким каштановым локонам. Вот она — та загадочная магия красивых девчонок, которой Риссе никогда не овладеть.
— Милорд, — умоляюще прошептала Иллин, — неужели ничего нельзя сделать? Вы же сами говорили, что Аргейл поступает неправильно. Вредит ордену и Империи. Разве это не предательство? Разве за предательство не положено наказание?
Старик снисходительно улыбнулся.
— Ты маленькая умница. Насчет тебя, может, и получится что-нибудь сделать… — Он потрепал Иллин по плечу. — Но вопрос очень наивный. Ты не подумала, что если бы Аргейл был одинок в своих убеждениях, с ним разобрались бы после первых же потерь в младших группах? Если бы он не был никому нужен, занимал бы он эту должность?
Иллин печально понурила голову. Риссе нестерпимо захотелось сплюнуть на пол. Вот вам и хваленая имперская справедливость, вот и принцип "каждому по заслугам", от которого так пищали глупые пацаны с района. Зачем давать шанс подняться какой-то черни, когда имперцам даже для себя самих места во власти мало? Такое же дерьмо, как и везде. Как у хаттов, как в Республике. Только здесь еще и убивали.
— Идите-ка вы спать, дети, — старик посмотрел на резервуар с кольто, где плавал парень с распоротым брюхом. Парень, у которого, несмотря на это, был шанс выжить. — От того, что вы завтра не встанете к построению, никому лучше не станет.
* * *
В казармы ребята вернулись не сразу. Словно примитивные дроиды, тупо следующие заложенной программе, они пошли в класс, но даже не взялись за уроки. Не было ни настроения, ни сил, ни смысла. Даже думать о несделанной домашке сейчас было смешно. Усевшись
Тишина затягивалась.
— Милли уже намного лучше, если кому интересно, — хмуро уронила Иллин будто в пустоту. — Завтра она поправится.
Рисса кивнула, не зная, что сказать. Ну, поправится малявка завтра, а послезавтра снова отправится в медблок. А через пару дней и до медблока не доберется. Возможно, Милли было бы лучше, если бы тот старик усыпил ее в постели. Хоть не мучилась бы.
К горлу опять подступили спазмы, глаза горели, но слезы больше не шли. Рисса все выплакала. Теперь уже не хотелось. Вместо страха была какая-то тупая обреченность. Рисса чувствовала ее и раньше, но никогда — настолько сильно.
— Угу. Поздравляю ее: теперь будем страдать вместе, — буркнул Ремис. — Что делать будем, девчонки? Есть у кого соображения? Я не хочу сдохнуть. Вот совсем.
— Никто не хочет, Ремис. — Иллин устало прикрыла глаза. Она казалась удивительно спокойной, будто с самого начала была готова к неминуемой смерти и уже успела смириться. — Но ты слышал лорда Лексарна. У нас нет шансов. Особенно после того, что мы видели. Господа не терпят, когда рабы видят их позор.
— У тебя-то как раз есть. Чем ты умудрилась ему так глянуться, "маленькая умница"?
Иллин безразлично пожала плечами. Ее, похоже, совсем не волновало, что у нее единственной был какой-то шанс пережить гнев Аргейла.
— Он поручил мне попробовать подлечить Милли, раз уж я все равно путаюсь у него под ногами. Объяснил кое-что по мелочи и ушел заниматься другим пациентом, более тяжелым. Думал, наверное, что я не справлюсь. А я справилась. Вот и все.
— И ты так спокойно об этом говоришь?! — У Ремиса глаза на лоб полезли. — Иллин, до тебя не дошло, что это шанс? Он может забрать тебя, если ты ему понравишься. Дожмешь этого деда — и все, никакой Аргейл тебе больше не страшен!
— Ты наивный. — Иллин снисходительно улыбнулась. — Он не заберет меня. Я рабыня, забыл? У меня нет влиятельной семьи, связи с которой могли бы пригодиться. В чем выгода брать меня в ученицы? Даже если я ему глянулась, это ничего не значит.
— Ты неправа. Я читал, что многие влиятельные ситхи были низкого происхождения. Им это не помешало, и их наставникам — тоже. Не все так плохо, как ты думаешь! И ты разве не слышала, что Аргейл нарушает приказ Императора? Не может быть такого, чтобы всем было плевать на это! Надо найти кого-то, кто сможет что-то сделать, найти на него управу…
У Ремиса лихорадочно горели глаза, щеки заливал румянец. Его выдумка о прекрасной Империи, где все было справедливо, и каждый получал то, что заслуживал, распадалась на кусочки, но он все еще ловил их и пытался склеить обратно. Как глупый малыш. Рисса, скривившись, вырвала свою ладонь из его руки. Ей не нужна была поддержка малыша.
— Большой, а в сказки веришь, — фыркнула она. — Бежать нам отсюда надо. Только так выживем. Если кое-кто еще не понял, то этот кое-кто тупой и не лечится.