Воровка
Шрифт:
Ее трясло все сильнее. Ручонка, и прежде холодная, теперь была просто ледяной. Иллин еще крепче обняла Милли, но это не помогало: ее речь стала совсем бессвязной, слов было почти не разобрать сквозь слезы.
Дело дрянь. Еще один такой приход, и малявка точно рехнется!
Недолго думая, Рисса что было силы залепила Милли пощечину. Иллин возмущенно вытаращилась на нее и наверняка высказала бы Риссе пару ласковых, если бы не была так занята Милли. А ту после пощечины явно отпустило: взгляд прояснился, лицо, которое уже начало перекашивать, вновь стало нормальным.
— Спасибо,
— М-да, — протянула Рисса. — Дико все это звучит, если честно. И как ты с этим живешь только…
— Нормально живу, — пожала плечами малявка. — То есть жила, пока мы на Коррибан не попали. Здесь стало хуже.
— Кстати, а ты разговорилась. — Рисса решила, что лучше сменить тему: а то еще накроет мелкую в третий раз. — То вообще с нами не разговаривала. Ты чего, стеснялась, что ли?
Милли смущенно опустила глаза и дернула себя за локон.
— Ну… да. Я дома общалась только с Илли и госпожой. Другие ребята в доме были старше и нас не любили. Одна кухонная девочка как-то попыталась мне лицо ножом порезать, чтобы я перестала быть красивой, и госпожа меня разлюбила. Повезло, что другая служанка подоспела, взрослая.
Рисса не стала говорить, что, в принципе, понимает ту девочку. Ножом резать — это, конечно, перебор, но бесит, когда у кого-то работа легче, постель мягче и еда вкуснее только потому, что мордашка миленькая. Ее всегда бесило. Наверное, будь у нее красивая мордашка, жить было бы куда проще.
— Ты сказала "дома". Это ж разве дом был?
— А что, нет? — Милли еще больше погрустнела. Казалось, вот-вот заплачет снова. — У меня другого не было. Это Илли своих маму с папой помнит, а у меня никого, кроме нее и госпожи Тиры, не было. Если честно, я по ней скучаю. Илли злится на нее, конечно, но тоже скучает. Мне кажется, она действительно нас любила…
— Хватит, Милли, — приказала Иллин неожиданно строго и холодно. — Ты знаешь, как я к таким разговорам отношусь. Мы были собственностью, если ты забыла. Животными, которых можно гладить и вкусно кормить, а можно придушить, если наскучат! Однажды с тобой поступили бы так же, как со мной, а то и хуже, бестолочь ты наивная.
— Почему? Илли, она бы тебя простила! Помнишь, я тебе еду, одеяло и лекарства принесла, когда тебя в кладовке заперли? Все потому, что госпожа разрешила. Ей было плохо после всего, что произошло, я же видела!
Иллин впилась ногтями Милли в плечо так, что она вскрикнула.
— Перестань! — Осознав, что Милли смотрит на нее испуганными, полными слез глазами, Иллин попыталась снова надеть маску "мудрой старшей сестры". Правда, та плохо налезала на лицо обиженной, готовой расплакаться девочки. — Извини, Милли. Я не должна была на тебя кричать, особенно после такого. Но рабство — это отвратительно. И если мы попадем в него снова, ничего хорошего не будет.
— Угу, причем попадем мы к хаттам, — мрачно добавила Рисса. Она подумывала просветить Милли на предмет "куда хаттские работорговцы отправляют
Разумеется, ни к чему путному девочки так и не пришли. Зато разговоры помогли скоротать ночь, которая в тишине да наедине с собственными мыслями превратилась бы в сплошной кошмар. Они даже посмеялись немного и поиграли в "бесконечную сказку", по очереди придумывая следующий поворот фантастической истории.
Это у них получилось куда лучше, чем придумать нормальный путь к счастливому финалу для самих себя.
Часть 21
Сегодня грабили дворец недалеко от центра Варадина. До него можно было дойти пешком минут за двадцать, и спидер погнали только для того, чтобы легче было дотащить добычу до корабля. Девчонок гробокопатели сначала хотели оставить на борту, готовить и наводить чистоту, но потом все-таки решили взять с собой — то ли из опасения, что сбегут, то ли потому, что рабочих рук после злополучной вылазки в Долину стало отчаянно не хватать. Из всей команды в живых осталось всего шестеро: босс, стерва Келла, тот тви'лекк из гробницы и еще трое молодых ребят-людей, посматривавших на девчонок как на экзотических и подозрительно зубастых зверьков.
Рисса против поездки не возражала: грабить дворец было однозначно веселее, чем драить загаженную палубу. Правда, было тревожно за Милли. Малявка твердила, что с ней все будет хорошо, но Риссе с какого рожна в это верить после всего, что вчера произошло?
— Старье не трогай, — предостерегла ее Рисса, когда машина остановилась, и они вылезли из салона вслед за гробокопателями. — Не обращай внимания, если кто-то начнет цепляться, ничего они тебе не сделают. Никто товар перед продажей портить не будет.
— Рисс, ну хватит уже! — Милли обиженно насупилась. — Я могу себя контролировать, правда!
— Ага, видела я, как ты себя контролируешь. Нам тут припадки не нужны.
Рисса была почти уверена, что сейчас Милли тихонько заплачет и прижмется к Иллин, но малявка гордо вздернула носик и показала Риссе язык. Рисса одобрительно присвистнула: ничего себе, до мелкой начало доходить, что на ней уже ошейника нет! Такими темпами, глядишь, хныкать отвыкнет и научится обидчикам в рыло давать.
Когда Иллин попыталась взять ее за ручонку, мелкая недовольно повела плечами и спрятала ладони за спину.
— Нет, Илли, не надо. Не хочу, чтобы эти считали меня маленькой и слабой.
Иллин бросила на подружку удивленный взгляд, но руки от нее убрала.
Рисса прищурилась на тускло-оранжевое, будто пылью припорошенное, но такое яркое солнце. Хотя рассвет едва разгорелся, припекало уже ощутимо, а часа через два от жары вообще никакого спасу не будет. Хотелось забраться куда-нибудь в тень, свернуться клубочком и проспать часов десять, а лучше — все пятнадцать: несколько бессонных ночей Риссу все-таки догнали, напомнив о себе дикой усталостью и тяжелой, одуревшей головой.